– Да, я слушаю, – с искреннейготовностью отозвался Рамзес. Однако он был явно удивлен. – Джулия, это…она. Без сомнения.

– Да, это ее тело, – ответилаДжулия. – Оно принадлежит ей. Но разве существо, которое живет в этом телесейчас, – это она? Нет. Это не та женщина, которую ты когда-то любил. Этаженщина, кем бы она ни была, не понимает, что происходит с ее телом.

– Джулия, она узнала меня! Она менязнает!

– Рамзес, мозг, находившийся в этом теле,знал тебя. Но подумай сам, что ты говоришь. Подумай о сути. Ведь душа – этовсе, Рамзес. Наш интеллект, или наша душа, если хочешь, не живет во плоти, неспит в теле, пока оно веками разлагается. Душа или претерпевает изменения, илиотказывается существовать вовсе. Душа Клеопатры, которую ты любил, покинула еетело в тот же день, когда она умерла.

Рамзес смотрел на нее, пытаясь понять.

– Сир, мне кажется, в этом естьсмысл, – сказал Самир. Он тоже был растерян. – Граф говорит, оназнает, кто она такая.

– Она знает, кем она должна была быбыть, – возразила Джулия. – Клетки существуют, они возродились кжизни, и вполне может быть, что в них закодирована часть ее памяти. Но этосущество всего лишь чудовищное подобие твоей умершей возлюбленной. Чем же ещеможет оно быть?

– Наверное, так оно и есть, –пробормотал Самир. – Если вы сделаете то, что предлагает граф, если выдадите ей еще больше снадобья, вы можете оживить… демона.

– Это выше моего понимания, –признался Рамзес. – Это Клеопатра!

Джулия покачала головой:

– Рамзес, мой отец умер всего два месяцаназад. Его тело не подвергалось вскрытию. На него могли подействовать тольковолшебная египетская жара и сухие ветры пустыни. Оно лежит в целости исохранности в склепе, здесь, в Египте. Неужели ты думаешь, что, если бы у менябыл этот эликсир, я пошла бы в склеп и подняла отца из мертвых?

– Господи, – прошептал Самир.

– Нет! – сказала Джулия. –Потому что оживший мертвец не будет моим отцом. Связь уже была роковым образомнарушена. Пробудился бы двойник моего отца. Двойник, который вполне мог бызнать все, что знал мой отец. Но он не был бы моим отцом. И он не знал бы, чтовытворяет здесь его двойник. И та, которую ты вернул к жизни, всего лишьдвойник. Твоей Клеопатры, твоей умершей возлюбленной нет на земле.

Рамзес молчал. Казалось, его потрясло то, чтоон услышал. Он посмотрел на Самира.

– Какая религия, сир, гласит, что душаостается в истлевшем теле? Такого не было и в религии наших предков. О подобномнет речи ни в одной религии мира.

– Ты на самом деле бессмертен,любимый, – сказала Джулия. – Но Клеопатра была мертва двадцатьстолетий. Она по-прежнему мертва. Существо, которое ты оживил, надо уничтожить.

– Нет, простите, Майлз, но моего отцаздесь нет. Да, хорошо. Немедленно.

Алекс повесил трубку. Эллиот наблюдал за ним,сидя за письменным столом в углу своего номера.

– Спасибо, Алекс. Ложь иногда бываетспасительной необходимостью. Какой-нибудь умник должен был бы написать учебниквежливого вранья. Изложить в нем основные принципы, оправдывающие спасительнуюложь.

– Отец, я не позволю тебе выйти отсюдаодному.

Эллиот вернулся к прерванному занятию. Ванна икороткий отдых восстановили его силы, хотя хорошенько поспать ему так и неудалось. Около часа он размышлял о том, что ему следует теперь сделать, ипринял решение, хотя мало верил, что его план сработает. И все-таки эликсирстоил того. Если бы только Самир нашел Рамзеса! Все в поведении этого человекауказывало на то, что он знал, где находится царь.

Эллиот запечатал последние три конверта, накоторых только что написал адреса, и снова обратился к сыну.

– Ты сделаешь все в точности так, как явелел, – строго сказал Эллиот. – Если я не вернусь к полуднюзавтрашнего дня, отправишь эти письма твоей матери и Рэндольфу. И как можнобыстрее уедешь из Каира. А теперь подай мне трость и плащ. С темнотой в этомгороде становится чертовски холодно.

Уолтер немедленно подал трость. Плащ свисал сего руки. Он накинул плащ на плечи Эллиота и аккуратно застегнул.

– Отец! – взмолился Алекс. – Воимя любви…

– До свидания, Алекс. Запомни: ты нуженДжулии. Ты должен оставаться здесь.

– Сир, уже пробило шесть часов, –напомнил Самир. – Мне нужно показать вам, как найти этот клуб.

– Я сам найду, Самир, – ответилРамзес. – Возвращайтесь в отель. Я должен своими глазами увидеть…положение вещей. Как только смогу, пошлю вам весточку.

– Нет, – сказала Джулия. –Позволь мне пойти с тобой.

– И не думай. Это слишком опасно. К томуже я хочу увидеть ее с глазу на глаз.

– Я не оставлю тебя, – настаивалаДжулия.

– Нам нужно вернуться, – сказал ейСамир. – Нельзя допустить, чтобы и нас начали разыскивать.

Рамзес медленно поднялся. Он отвернулся отмигающего пламени свечи, которая была единственным источником света в этойтемной комнате, и поднял руки вверх, словно молился. В этой молитвенной позе онстал похож на правоверного мусульманина из мечети. В его глазах мерцалиотблески пламени.

– Джулия, – произнес он, глубоковздохнув, – если ты сейчас поедешь в Англию, то еще сможешь вернуться кпрежней жизни.

– Ты обижаешь меня, Рамзес! –воскликнула она. – Ты причиняешь мне боль. Ты любишь ее? Ты любишь этосущество, поднявшееся из могилы?

Она не хотела произносить это вслух.Замолчала, окончательно расстроившись, и отвернулась.

– Я знаю, что я люблю тебя, Джулия Стратфорд, –прошептал он. – Я полюбил тебя с первого взгляда. Ради твоего спасения япожертвовал своей тайной. И сейчас я хочу, чтобы ты любила меня.

– Тогда не говори мне, что я должнауехать, – проговорила Джулия прерывающимся голосом. – Рамзес, если ябольше не увижу тебя, моя жизнь будет кончена.

– Клянусь, мы еще увидимся. – Онобнял ее. – Любовь моя, отважная моя, – шептал он, лаская ее. –Вы так нужны мне – вы оба! Я не могу выразить это словами.

– Пусть древние боги охраняют вас,сир, – прошептал Самир. – Мы будем считать минуты в ожидании весточкиот вас.