– Весть от графа Рутерфорда, сир. Явстретил его в отеле. Он выглядел как безумец. Он сказал, что я должен передатьвам, что она у него.

Рамзеса оглушили его слова. Он почти свирепопосмотрел на Самира.

Джулия еле сдерживалась.

Самир вытащил что-то из-под полы балахона ипередал Рамзесу. Это был стеклянный пузырек – такой же она видела средиалебастровых кувшинов из отцовской коллекции.

Рамзес посмотрел на пузырек, но не подумалдотронуться. Самир заговорил было снова, но Рамзес жестом попросил егопомолчать. От волнения лицо его исказила такая гримаса, что он не походил самна себя.

– Скажи, что все это значит? – невыдержала Джулия.

– Он выследил меня в музее, –прошептал Рамзес, не отрывая взгляда от пустого сосуда.

– О чем ты говоришь? Что случилось вмузее?

– Сир, он сказал, что ей помогло солнце.Лекарство из пузырька тоже помогло, но его не хватило – нужно еще.

Она больна – и душой и телом. Она уже убилатрех человек. Она сумасшедшая. Граф где-то спрятал ее и хочет встретиться свами. Он назначил время и место.

Какое-то время Рамзес молчал. Потом поднялсяиз-за стола и направился к двери.

– Постой! – крикнула Джулия,бросаясь вслед за ним. Самир тоже вскочил на ноги.

– Сир, если вы будете искать его, васопознают. Отель окружен полицейскими. Подождите, пока он уйдет оттуда ипоявится в условленном месте. Это единственный безопасный вариант.

Рамзес был невменяем. Он неохотно повернулся иустремил куда-то мимо Джулии мрачный, полубезумный взгляд. Потом медленноподошел к стулу и сел.

Джулия вытерла слезы носовым платком и тожесела.

– Когда и где? – спросил Рамзес.

– Сегодня в семь. В «Вавилоне». Этофранцузский ночной клуб, я знаю его. Могу отвести вас туда.

– Но ждать нельзя!

– Рамзес, скажи нам, что все это значит.Как мы поможем тебе, если сами ничего не знаем?

Царь раздраженно махнул рукой. Его лицо былопо-прежнему искажено тревогой.

– Ты нужна мне, но если я расскажу тебевсе, то могу потерять тебя. Потому что я превращу твою жизнь в ад.

– Я никогда не брошу тебя, – сказалаДжулия. Но ей становилось все страшнее и страшнее. В душе поднимался ужас передтем, что надвигалось на нее.

До этих последних минут ей казалось, онапонимает, что произошло. Он вытащил из музея тело своей возлюбленной, чтобыпохоронить по всем правилам. Но теперь, увидев этот сосуд и услышав странноесообщение Эллиота, она начала строить самые кошмарные предположения, вновь ивновь мысленно возвращаясь к таинственной истории с мумией.

– Доверьтесь нам, сир, позвольте намразделить вашу тревогу.

Рамзес посмотрел на Самира, потом на Джулию.

– Как можете вы разделить со мной моювину? То тело в музее… Та неизвестная женщина…

– Да, – прошептал Самир.

– Я узнал ее, дорогие мои. Дух ЮлияЦезаря узнал бы ее. Тень Марка Антония расцеловала бы ее. Миллионы погибшихиз-за нее…

Джулия кивнула, снова заливаясь слезами.

– И я сделал чудовищную вещь: я принес вмузей эликсир. Я не понимал, насколько разрушено ее тело, не знал, что онопотеряло огромные куски плоти. И я вылил на нее эликсир! И через две тысячи летжизнь затеплилась в ее теле. Она встала! Истекающая кровью, раненая, она всталана ноги. И пошла. Она шла ко мне. Она называла меня по имени!

Да, это было лучше самого выдержанного вина,лучше, чем постель, – мчаться по дороге в открытом американскомавтомобиле. Гудел ветер, американец все время что-то кричал, машина делаларезкие повороты и виражи.

Как здорово смотреть на проносящиеся мимодеревья. Видеть египтян, трясущихся на спинах своих ослов и верблюдов,оставлять их далеко за собой, осыпая дождем гравия.

Она наслаждалась. Она смотрела в высокое небо,а ветер развевал ее волосы, так что ей постоянно приходилось придерживать шляпурукой.

Она следила за всеми движениями американца –за тем, что он делал, заставляя двигаться свою колесницу: без конца нажимал на«педали», как он это называл, тянул за «рычаг», крутил «руль».

Ох, это слишком волнительно. Внезапный резкийзвук привлек ее внимание – она слышала такой рев на вокзале. Ее рукивзметнулись к ушам.

– Не бойтесь, маленькая леди, это всеголишь поезд. Смотрите туда, вон он едет!

Машина резко затормозила.

Перед ними по песку тянулись две металлическиеполосы. А справа мчалось огромное черное чудовище. Тренькал звонок. Она увиделавспышку красного света, похожего на пламя факела. Неужели ей никуда неспрятаться от этих ужасов?

Американец обнял ее.

– Все в порядке, маленькая леди. Нампросто нужно подождать, пока он проедет.

Он продолжал говорить, но теперь визг и грохотчудовища заглушали его слова. Отвратительные колеса прогремели в страшнойблизости от нее, а потом потянулась длинная вереница деревянных вагонов, вкоторых было много людей. Они сидели возле окошек на деревянных диванах с такимвидом, будто с ними не происходит ничего особенного.

Она постаралась справиться с собой. Ей приятнобыло ощущать тепло обнимавших ее рук, нравился запах духов, которыйраспространяла его кожа. Она мрачно наблюдала за подъезжавшими автомобилями.Снова звякнул звонок. На верхушке столба мигнул огонек.

Американец нажал на педаль, потянул за рычаг –автомобиль задрожал, дернулся, и они переехали через металлические полосы.Теперь их путь лежал по пустыне.

– Знаете, многие люди из Ганнибала, штатМиссури, даже не слышали о Египте. И когда рассказываешь им об этой стране, онине понимают, о чем ты говоришь. Я сказал своему отцу, что собираюсь поехать сюда.Я взял с собой деньги, которые заработал, и приехал сюда, а потом и вовсе решилостаться…

Она затаила дыхание. Поездка опять доставлялаей огромное удовольствие. Далеко впереди, слева, на горизонте показалисьпирамиды Гизы. На глаза попалась статуя сфинкса.

Она тихо вскрикнула. Это был Египет. Онанаходится в Египте. Пусть в «новые времена», но все-таки она дома.

В душе разлилась сладкая печаль. Гробницы еепредков и сфинкс, к которому она ездила в юности, чтобы помолиться в храме,который находился между его громадными лапами.