— Ау! Антон, включи голову! Тебя накачалиСилой и отправили меня убивать, я знаю. Но ты вначале подумай, Антон! Пойми,чего я хочу!

Скрипнула дверь за спиной. Вышел Лас. Смущенноуставился на меня, потом покосился на Костю.

Костя покачал головой.

— Не вовремя? — оценив ситуацию, сказал Лас. —Извините, уже ухожу…

— Стой, — сухо произнес Костя. — Ты очень дажевовремя.

Лас застыл. Я не уловил приказа в голосеКости, но он, похоже, был.

— Натурный эксперимент, — сказал Костя. —Гляди, как это делается…

Он сильно встряхнул дипломат, замки послушнооткрылись, чемоданчик раскрылся и из него тяжело, солидно вылетела книга.

«Фуаран».

Переплет и впрямь был кожаный —серовато-желтый. И уголки заделаны медными треугольниками. А еще — затейливыйзамочек, не дающий книге раскрыться.

Костя поймал книгу одной рукой, с удивительнойловкостью раскрыл — будто не фолиантом в пару килограммов весом орудовал, агазету разворачивал. Выпустил дипломат, звонко треснувший о пол.

— Здесь, в основном, всякая лирика, —ухмыльнулся Костя. — Хроника неудачных экспериментов. Рецепт в конце… он совсемпростой.

Свободной рукой Костя достал из заднегокармана джинсов металлическую фляжку. Отвернул колпачок — и капнул прямо нараскрытую страницу.

Чего я жду?

Что он собирается сделать?

Все во мне сейчас кричало — атакуй! Пока онотвлекся — бей в полную силу!

Но я ждал, завороженный зрелищем.

Капля крови исчезала со страницы. Таяла,исходила бурым дымком. А книга… книга начала петь. Давящий звук, похожий нагорловое пение — вроде и человеческий голос, и нет в нем ничего осмысленного.

— Тьмой и Светом… — сказал Костя, глядя воткрытые страницы. Он видел там что-то, недоступное мне. — Ом… Мриганкандатагаури… Аучитья дхвани… Моей волей… Мокша гаури…

Голос книги — у меня не было сомнений, чтозвучит именно книга, стал сильнее. Заглушил голос Кости, слова заклинания — ирусские, и те, древние, на которых был написан «Фуаран».

Костя повысил голос — будто пыталсяперекричать книгу.

До меня донеслось лишь последнее слово — опять«ом».

Пение прервалось на резкой, диссонансной ноте.

За спиной выматерился Лас. И спросил:

— Что это было?

— Море, — ухмыльнулся Костя. Нагнулся, поднялдипломат, спрятал туда и книгу, и фляжку. — Целое море новых возможностей.

Я повернулся, уже зная, что увижу. Прищурился,ловя зрачками тень собственных ресниц.

Посмотрел на Ласа сквозь Сумрак.

Аура неинициированного Иного была совершенноявственной. Добро пожаловать в нашу дружную компанию…

— Вот так это работает на людях, — сказалКостя. На лбу у него выступили капельки пота, но он выглядел очень довольным. —Вот так.

— Так чего же ты хочешь? — спросил я.

— Я хочу быть Иным среди Иных, — сказал Костя.— Я хочу, чтобы все это прекратилось… Светлые и Темные, Иные и люди, маги ивампиры. Все станут Иными, понимаешь? Все люди на свете.

Я засмеялся:

— Костя… ты потратил две или три минуты наодного человека. Ты в ладах с арифметикой?

— Здесь могло стоять двести человек, — сказалКостя. — Они все стали бы Иными. Здесь могло стоять десять тысяч. Заклинаниедействует на всех, кто находится в моем поле зрения.

— Но все равно…

— Через полтора часа с космодрома Байконурстартует к МКС очередной экипаж посещения, — сказал Костя. — Я думаю, чтокосмическому туристу из Германии придется уступить мне место.

Секунду я молчал, осмысливая его слова.

— Я буду тихо сидеть у иллюминатора и пялитьсяна Землю, — произнес Костя. — Как и положено космическому туристу. Я будусмотреть на Землю, размазывать по бумаге кровь из фляжки и шептать заклинания.А далеко внизу люди будут становиться Иными. Все люди — понимаешь? От младенцевв колыбелях и до стариков в креслах-качалках.

Сейчас он казался совсем живым. Совсемнастоящим. Глаза горели — не вампирской силой, а обычным человеческим азартом.

— Антон, ты ведь и сам об этом мечтал, верно?Чтобы не стало больше людей! Чтобы все были равны!

— Я мечтал, чтобы все стали Иными, — сказал я.— А вовсе не о том, чтобы не стало людей.

Костя поморщился.

— Брось! Это все словесная эквилибристика… Антон,у нас есть шанс изменить мир к лучшему. Этого не могла Фуаран — в ее время небыло космических кораблей. Этого не могут Гесер и Завулон — у них нет книги. Aмы — мы можем! Я не хочу никакой власти, пойми! Я хочу равенства! Свободы!

— Счастья для всех, даром? — спросил я. — Ичтобы никто обиженный не ушел?

Он не понял. Кивнул:

— Да, счастья для всех! Земля для Иных! Иникаких обид! Антон, я хочу, чтобы ты был со мной. Встань на мою сторону!

— Это замечательная идея, — воскликнул я,глядя ему в глаза. — Костя, да ты молодец!

Никогда не умел врать. А уж обмануть вампира —это почти невозможно. Но, видимо, Косте очень хотелось, чтобы я согласился.

Он улыбнулся. Расслабился.

И в этот миг я поднял руки и ударил «серыммолебном».

Это было совсем непохоже на тот удар, что янанес в поезде. Сила бурлила во мне, истекала из кончиков пальцев — и некончалась! Кто мог знать, что он провод, пока не включили ток?

Заклинание было видно даже в человеческоммире. Змеящиеся серые нити вырывались из моих рук, опутывали Костю, сжимали ивыворачивали, закутывали в серый шевелящийся кокон. В Сумраке творилось что-тоневообразимое — мир заполнил бурлящая серая метель, по сравнению с которойобычный серый туман казался цветным. Я подумал о том, что если в радиусенескольких километров есть обычные, регистрированные вампиры — им тоже непоздоровится. Снесет и развоплотит рикошетными заклинаниями…

Костя упал на одно колено. Он дергался,пытаясь вырваться, но серый молебен сосал из него Силу быстрее, чем он успевалрвать заклинания.