бугорок, он большим пальцем подал его вдоль бороздки.

– Хм, – пробормотал он. – Странная игрушка.

– Не забудь поставить на нее знак, – велел Ламм.

– Разумеется. – Секретарь приложил бутафорский пистолет плоской стороной к виску. – Надо же, вроде металлический.

– С Королевских Полей я пришлю экипаж за тобой. – Ламм обошел стол, цепляясь за спинки стульев и придерживаясь за стену.

– Вы же рассыпаетесь на ходу, – не удержалась Ди. – Вы рискуете умереть, не доехав.

– В смекалке тебе не откажешь, раз ты пробралась сюда, – отдуваясь, проговорил Ламм. – Мерзкая оборванка. – Артиллерийские залпы снаружи звучали уже беспрерывно, напоминая тяжелые шаги приближающегося великана. – Но смекалка – еще не мудрость.

На этом он вышел.

Секретарь сунул бутафорский пистолет в карман, подошел к комоду и достал восковой карандаш, который бросил Ди:

– Нарисуй на запястье треугольник.

Откуда-то всплыло воспоминание: Амброуз в бреду говорил, что сделал татуировку треугольника под коленом.

– Ну? – поторопил секретарь. Ди подчинилась. Нужный момент еще представится, но не сейчас.

– Зачем это?

– А чтобы мы могли снова увидеться в Сумеречном месте.

– Чтобы вы могли использовать меня до конца, как Амброуза, – поняла Ди.

– Верно. А теперь выходи в коридор и поверни налево. Нам в номер «3Ф».

Ди двинулась к двери, думая схватить с буфета вазу с павлиньими перьями и обрушить ее на голову секретаря, но ей в спину уперся ствол пистолета:

– Ты только облегчишь мне задачу, если попытаешься бежать.

Твердый металл отвел Ди от буфета с целой горой потенциального оружия и подтолкнул в коридор.

– Не бойся, у меня мало времени. Я тебя только пристрелю.

Все вокруг казалось необычайно ярким: серый ковер приобрел оттенок воды в заливе в ненастный день, и белые обои с выпуклым узором (серебристые чайки в полете), и окно в конце коридора, за которым виднелся кусочек неба и фасад «Метрополя». Ди подумала: «Я улизнула от Ван Гура, но мне не увернуться от пули».

Секретарь успевал трепаться на ходу:

– Не поверишь, но Ламм куда прикольнее, чем кажется. Как припрет, так он прямо маньяком становится. Он архидолго и тщательно все планировал – шутка ли, такое предприятие! Нужно было собрать всех тугодумов и двинуть в нужную сторону, а это дьявольски сложная задача.

Они подошли к приоткрытой двери. Ди спросила, чтобы потянуть время:

– И что теперь будет?

– Армия Гилдерслива перебьет всех предателей, пособников предателей и потенциальных пособников предателей.

– Не понимаю, – сказала Ди. Секретарь протянул руку над ее плечом и толкнул дверь.

– А тебе и не надо.

Ботинок резко поддал ей в турнюр. Захрустел проволочный каркас. Ди потеряла равновесие, налетела на пару вялых щиколоток, споткнулась о стул и растянулась на ковре.

– Ну ни фига себе, Кросси! – гоготнул секретарь. – Картина маслом! Ты что, не знал, что когда удавочка затягивается, висельник непременно обмарает штаны?

Приподнявшись, Ди с пола смотрела на человека в военной форме, висевшего в петле. Его лицо выглядело темно-фиолетовым, язык торчал изо рта, как кусок печенки из переполненного сандвича. Кровь текла по пальцам из вырезанного на запястье треугольника. Генерал был еще жив и скрипуче хрипел, как ржавое тележное колесо. Глаза закатились, между век проглядывали полумесяцы красной склеры. Кончики носков сапог упирались в сиденье стула.

Когда Ди налетела на повешенного, носки сапог проехались по сиденью. Труба под потолком, за которую была захлестнута веревка, заскрипела.

Ди поднялась, держась за спинку стула. Дуло пистолета смотрело на нее, но бородатый секретарь с упоением разглядывал удавленника.

– Кросси, Кросси, Кросси… Вот, довелось тебе помирать с кучей дерьма в штанах. Знаешь, когда за завтраком ты заказал наструганную говядину, я подумал – ох, и вонять же будет…

Скрип трубы стал протяжным и тонким.

Медлить было нельзя. Ди схватила подрагивавшие в воздухе ноги за икры.

– Х-х-х-х-х, – захрипел повешенный, вдохнув воздуху, и потянулся руками к петле. Ди толкнула изо всех сил, и удавленник, дергаясь, полетел на секретаря.

Бородатый вскрикнул, когда тело качнулось на него маятником, и невольно нажал на спусковой крючок. Оконное стекло брызнуло осколками. Повешенный оседлал плечи секретаря и намертво обхватил ногами шею; проехавшийся по щеке каблук раздавил темные очки и оторвал половину желтой бороды. Секретарь, извиваясь, беспорядочно палил в потолок.

Не чуя ног, Ди двинулась к открытой двери.

Потолочная труба сломалась с громким хлопком, и сверкающая струя чистой воды хлынула на ковер. Оба дерущихся упали на пол, не расцепившись. Пистолет отлетел в сторону. Ди подхватила его за ствол и выбежала в коридор.

Дверь с лестницы отворилась, и в холл шагнул Роберт. На его лице проступила оторопь.

– Дора! Внизу я встретил Дейкина – ты же помнишь Дейкина? – И он заявил, что видел тебя в…

– Роберт, погоня! Нам нужно уходить! – крикнула она.

– Дора, почему у тебя в руках пистолет?

Два выстрела оглушительно грохнули в номере. Ди взглянула на пистолет, который сжимала в руке, и протянула оружие Роберту, точно несла специально для него.

Это был бутафорский пистолет.

Роберт машинально протянул руку и взял оружие.

– Дора, что здесь происходит? Откуда у тебя…

Послышались неровные тяжелые шаги. Оглянувшись, Ди увидела, как в коридор вывалился секретарь – без темных очков и с окровавленным лбом. Светлая борода совсем отвалилась и висела, зацепившись за воротник, как грязная салфетка. В руке он держал настоящий пистолет.

Роберт шагнул вперед, загородив Ди, и не успела она предупредить, что в пистолете нет пуль, что Роберту нужно вынуть свой, из кобуры, ее лейтенант нажал на плавно подавшийся спусковой крючок – Вестховер сдвинул предохранитель. Грянул выстрел. Министра финансов отшвырнуло назад. В груди у него появилась дыра размером с блюдце. По инерции он скользил несколько футов по серому ковру и умер прежде, чем остановился.

Роберт

Роберт шел первым, спустившись в морозильный подвал, который помнил с первого посещения «Лира», когда в апартаментах Ламма они договаривались с докерами. Люк морозильника выводил в переулок позади отеля. Пока они торопливо шагали к Национальному бульвару, Роберт сорвал зеленую повязку и бросил на землю.

На бульваре царила суета. Волонтеры и солдаты вспомогательного гарнизона, не знавшие, что их генерал лежит мертвый в затопленном номере отеля «Лир», воздвигали баррикады из опрокинутых телег и мешков с песком. Женщины тянули за руку плачущих детей, верховые пробивались сквозь толпу. Горожане бежали во все стороны – каждый старался убраться подальше до того, как начнутся уличные бои. Кто-то кричал, что Моузи мертв:

– Они убили Моузи! Они Моузи убили!

У перекрестка оборвались трамвайные провода – трамвай встал на рельсах. Вагоновожатый кричал толпе, чтобы сильные мужчины помогли дотолкать трамвай до перекрестка, где он подсоединит