- Завтра забираем тебя в двенадцать дня, - радостносообщил он.

- Забираете? - прищурил близорукие глаза Вадик. - Исколько вас?

Костя ощутил болезненный укол где-то в груди. Вадька,похоже, надеется, что за ним на машине приедет отец, но впрямую спрашивать нерешается, хорохорится, пытается выглядеть спокойным и ироничным.

- Ну…, это… - замямлил Костя, подыскивая нужные слова,и внезапно выпалил:

- Вадь, отец не может ничего планировать, я ведь тебеобъяснял, он целыми днями у твоего доцента на хвосте висит. Я приеду за тобой содной подругой, с моего курса телка. У нее своя тачка. Она нас отвезет домой, апотом назад в больницу.

- С подругой? Ты хочешь сказать, с твоей девушкой?

Осторожно, сказал сам себе Костя, Дмитрий Вениаминовичпредупреждал насчет этих…, как их там…, психотравмирующих факторов. У Костиесть девушка, да еще однокурсница, он с ней встречается, причем весьма интимно.А у Вадика нет ни однокурсников, ни девушки, ни личной жизни. Хотя все этомогло бы быть.

- Она не моя девушка. Просто знакомая с тачкой.

По лицу Вадика было видно, что он не поверил. И уж точно неповерит, когда увидит Милу и Костю рядом с ней. Да ладно, подумал Костя, завтраразберемся.

Дома он пристально осмотрел свою комнату и устроилтщательную приборку Все учебники и конспекты - с глаз долой, а то они так иваляются кругом после сессии.

Костя сложил их высокой стопкой в угол комнаты, а впередипоставил стул, набросав на него джинсы, джемпера и майки. Вот так, одежки на виду,а студенческой атрибутики не видно. Закончив уборку, привычно сел узашторенного окна и уставился на улицу сквозь щель между ветхими полотнищами.Отца не было, он еще утром уехал следом за Врагом и до сих пор не вернулся.Костя исправно нес вахту, наблюдая за домом напротив. Подъезд, в котором жилВраг, из окна виден не был, поле обзора покрывало пространство, начинающеесяметрах в десяти от подъездной двери, но этого было вполне достаточно, чтобывидеть, как Враг уходит и приходит, точнее - уезжает и приезжает. Пешком кподъезду можно подойти и с другой стороны, но на машине - только со стороныпроезжей части, которая из окна - как на ладони.

Вот Вероника появилась, одна, без собаки, и пошла в сторонумагазина. Теперь, когда не нужно больше было притворяться и изображатьпоклонника, она даже нравилась Косте. Спасибо ей за то, что прогнала! И вообще,никакая она не старуха, очень даже симпатичная тетка.

Муж у нее, само собой, ублюдок, а сама она хорошая, веселаятакая, юморная, прикалываться любит. Небось даже не знает, не ведает, с какойсволочью живет. Отец, правда, до сих пор думает, что тогда ночью она попоручению мужа встречалась с Главным Врагом или с кем-то, кто с ним связан, ноКостя в это не верит. Ох, как отец разорялся, когда Костя сообщил ему, чтоВероника устроила своему потенциальному молодому любовнику от ворот поворот!Опять называл его бестолковым, ни на что не годным, придурком, который дажетакую ерунду как следует сделать не может. Но Костя все вытерпел, не огрызалсяи даже не пытался оправдываться, только бросил сквозь зубы: мол, насильно милне будешь, и не всякой женщине хочется изменять мужу с первым встречным, темболее при такой разнице в возрасте. Отец еще больше раскипятился и запыхтел,что, дескать, он лучше знает, и не родилась еще такая баба, которая отказаласьбы от молодого поклонника, а если отказывается, то, значит, поклонник - полноеничтожество, но тут Костя ошарашил его аргументом, против которого у отцавозражений не нашлось:

- Но ведь наша мама не такая. Почему ты решил, чтоВероника должна быть такой?

Отец захлебнулся возмущением и заткнулся, как ржавый фонтан.А у Кости в душе все улыбалось… Он в тот момент скосил глаза на маму и увидел,что она тоже улыбается, осторожно, одними глазами. Но улыбается. И от этойулыбки он почувствовал себя увереннее.

Около восьми часов к дому подрулила машина Врага, буквальноследом за ней ехал отец, но к дому напротив, стоящему торцом к улице, конечно,не свернул, проехал чуть вперед, въехал в арку, развернулся и остановился усвоего подъезда.

- Ну что? - встретил его вопросом Костя.

- Опять ничего. - Отец был зол, впрочем, в последниенедели он пребывал в этом состоянии постоянно.

А это, с учетом завтрашнего мероприятия с Вадиком, совсем ник чему.

- Пап, я хотел тебе сказать… В общем, завтра Вадька кнам приедет.

Отец резко остановился на полпути в ванную, нахмурился.

- Как это - приедет? Зачем? Его что, выписывают?

- Нет, но он очень хочет повидаться. И вообще, ему тамвсе обрыдло, сам бы попробовал столько месяцев в больнице проваляться… Пап, онпо тебе скучает. Я говорил с доктором, он просил тебе передать, чтобы ты был сВадькой помягче. Ну там, я не знаю… Скажи ему, что ты его любишь, что ли…

Костя постепенно терялся, будто молчание отца с каждойсекундой замораживало его, лишая способности выговаривать слова. А ведь емуказалось, что он так хорошо продумал свою речь, выверил каждое слово, готовилсявсе это время, пока сидел у окна. И вдруг оказалось, что слова превратились вкамни, застрявшие в гортани и никак не желающие выходить наружу. А отец всесмотрел на него в упор и молчал. Косте на мгновение стало страшно, но он быстровзял себя в руки. Не убьет же его отец, в конце-то концов! А все остальноеможно вынести, уж сколько криков и упреков он за последние полгода вытерпел -закалился.

- Он что, сюда приедет? - наконец произнес отец. - Тыему сказал, что мы живем не у себя дома!

Костя молча кивнул. Только сейчас он осознал свойнепростительный прокол. Ведь отец строго-настрого запретил ему говорить брату отом, где они теперь живут и почему. А он проговорился Вадьке, зная, что Вадькаего не выдаст, он хоть и слабенький, хлипкий, нервный, но язык за зубамидержать умеет, сто раз проверено. Они с братом друг за друга всю жизнь стоялистеной и никогда Друг друга не подводили.

- И как ты ему это объяснил? - холодно спросил отец.

- Я сказал, что мы сдаем нашу квартиру, потому чтоденьги нужны. Пап, ты не волнуйся, Вадька нормально отнесся, он же всепонимает. Он знает, сколько стоит эта его больница, и у него стали всякиевопросы появляться, типа, ну, откуда деньги на лечение и все такое… Стал менядоставать, что, может, ты в какой-то криминал подался, чтобы заработать ему набольницу, и что он опять во всем виноват, и из-за него у всех проблемы, и еслис тобой что-то случится, он себе не простит… Вот я и сказал. Нужно же было егоуспокоить.

- Он тебе поверил?

- Ну а то! Пап, ты не сомневайся…

У Кости отлегло от сердца. Кажется, обошлось! А в частивранья он стал прямо-таки мастером, сочиняет с листа, без подготовки, и даже незапинается. Раньше Костя таким пентюхом был, совсем лгать не умел, краснел,путался, он по темпераменту в отца пошел, импульсивный и взрывной, да ипридумать складную ложь не мог, его всю жизнь Вадька спасал, у него мозги - дайбог каждому и самообладание - как у матери. А теперь он, пожалуй, брата и запояс заткнет с такой-то тренировкой.