С трех часов дня мы почти молча сидели утелефона. Как назло, он просто разрывался. Сначала позвонила класснаяруководительница, чтобы узнать, что с Марусей. Я наврала про грипп. Потом,словно почуяв беду, объявилась Наташка из Парижа. Ее трудно обмануть, подругапо голосу все чувствует, поэтому с ней фальшиво-бодро поговорила Зайка,сообщив, что я в гостях и вернусь поздно. Затем начали трезвонить знакомые.Восемь человек подряд! И каждый выражал желание именно сегодня вечером прибытьв гости. Пришлось пугать всех неведомой заразой с высокой температурой,приключившейся сразу у всей семьи.

Ровно в 22.00 раздался долгожданный звонок. Явзяла трубку и попыталась придать голосу твердость:

– Слушаю.

– Дашуньчик, – затрещалатрубка, – сто лет с тобой не говорила…

Это была старая институтская подружка. Онаболтала без умолку, а я в ужасе глядела на часы: 22.05, 22.10.

Тут Зайка выхватила трубку.

– Хватит болтать, надоела, дура. И незвони больше.

Не успели мы перевести дух, как вновь зазвонилтелефон. На этот раз знакомый бесполый голос недовольно сказал:

– Не держите слова, мадам.

– Простите, случайный звонок.

– Вы готовы?

– Да.

– Значит, так. Садитесь в машину сына.Одна, без сопровождающих. Деньги положите в хозяйственную сумку. Доедете до20-го километра Минского шоссе. У поворота на Баковку остановитесь и ждите. Вампозвонят в 23.00. Не занимайте телефон. Предупреждаю, едете одна, без сына иневестки. Никакой милиции. Не послушаетесь – пеняйте на себя.

– Ехать далеко, дорога плохая, могу неуспеть.

– Ваши проблемы.

Я понеслась в гараж. Дорога, как назло, словномаслом намазана, жидкая грязь со снегом летит на ветровое стекло. «Вольво» –машина большая, не то что юркий «Пежо». Кое-как выехав из гаража, я, молясьвсем известным святым, понеслась по шоссе. И, конечно, меня моментальноостановил гаишник. Откуда только он взялся, хорошо помню, что здесь никогда небыло поста. Как теперь выкручиваться, доверенности на вождение «Вольво» нет!

Мордастый милиционер потребовал права.Внимательно изучил их и спросил:

– Куда следуете?

– 20-й километр Минского шоссе, – небез удивления ответила я.

Постовой помахал жезлом.

– Езжайте, только аккуратно. Дорога –стекло.

Хранимая этим дружеским, совершеннонеожиданным от стража порядка замечанием, благополучно добралась до нужногоповорота за пять минут до назначенного срока. В 23.00 запикал мобильный.

– Где находитесь?

– На повороте.

– Прекрасно. Теперь налево, через поселокПеределкино, попадете в Солнцево и на Юго-Запад столицы. Остановитесь у метро«Юго-Западная». Звоню в 23.30.

Я завела мотор и поехала по узкой и темной,спасибо хоть асфальтированной, дороге. И снова, возле железнодорожногопереезда, тормознул патруль. Что сегодня творится, столько милиции на улицах!

Сержант равнодушно проверил права, велел выйтииз машины и открыть багажник. Осветил фонарем аккуратно уложенную запаску,огнетушитель, аптечку и спросил:

– Куда следуете?

– Метро «Юго-Западная». А что, сегодняоткрыли сезон охоты на «Вольво»?

Сержант с абсолютно каменным лицом захлопнулкрышку багажника и сурово проговорил:

– Проезжайте.

Кое-как разобралась в дорожных указателях,добралась до метро и запарковалась у ларьков. Не успела стрелка часов прыгнутьна 23.30, как зазвонил телефон. Точный, мерзавец.

– Где стоите?

– На углу улицы 26 Бакинских Комиссаров.

– Так, следуйте по Ленинскому проспектудо Октябрьской площади, потом мимо кинотеатра «Ударник», по Тверской,Ленинградскому проспекту до метро «Аэропорт». Звоню в 0.30. И без глупостей,слежу за вами.

Он что, будет меня по всему городу гонять?

У Дома мебели опять наткнулась на гаишника. Наэтот раз спустила стекло и крикнула:

– Еду к метро «Аэропорт», абсолютнотрезвая.

Милиционер, не спрашивая права, зачем-топоглядел на номерной знак и сказал:

– Давай, двигай!

В другой день столь странное поведение московскихпостовых могло озадачить, но сегодня голова была забита другими мыслями. Черезпятьдесят минут, отдуваясь и чувствуя, как онемели от напряжения плечи,остановилась возле площади с памятником.

Похититель не заставил себя ждать:

– Теперь в первый переулок направо ивыедете к Ленинградскому рынку. Машину поставьте у входа в универмаг. Дальшепойдете пешком на территорию оптовой ярмарки. Поставите сумку междуконтейнерами 9 и 8.

– А Маша?

– Будет ждать на выходе у ворот.

– Ну уж нет! Деньги отдам, только когдаувижу ребенка.

– Мадам, – бесстрастно сказалголос, – не спорьте, иначе рискуете вообще никогда не увидеть дочь.Встреча через полчаса.

Я вытащила носовой платок и, размазываяостатки макияжа, вытерла вспотевший лоб. «Вольво» тронулся с места, но тутподъехал патруль.

– Ваши права.

Я молча протянула документы.

– Куда следуете?

– На Ленинградскую оптушку.

Патруль включил сирену и умчался. Помешалисьони сегодня, что ли? Никто денег не попросил. Что же творится в родимомОтечестве или их так напугало заявление министра МВД о борьбе с коррупцией?

Припарковав машину у темного универмага, я поузкой дорожке дошла до оптовки. Стояла пронзительная тишина. Ни единый звук недоносился с территории ярмарки. Не лаяли собаки, не мяукали кошки, нематерились бомжи. В эту ужасную январскую погоду все забились по щелям и крепкоспали. Только я стояла посредине оптовки в промокших ботинках, сжимая воцепеневших руках хозяйственную сумку со ста тысячами долларов.

Нужные контейнеры оказались как раз в центренебольшого прохода. Я положила между ними сумку и быстрым шагом двинулась кворотам, от которых ко мне молча метнулась знакомая фигурка. Схватив Маню вобъятия и вдохнув ее знакомый детский запах, я едва не разрыдалась, но тут наярмарке внезапно вспыхнул свет, и чей-то голос загремел откуда-то с неба:

– Всем лечь на землю, руки за голову,ноги на ширину плеч. Вы окружены.