Так оно и произошло. При глубоком молчании собрания Людовик XVI сказал:

– Послание собрания заслуживает полнейшего внимания. Опасаясь бедствий войны, я не раз обращался к заблуждавшимся французам с предложением вернуться на родину, но дружеские внушения оказались бесполезными, я обращался также к братьям, но попытки мои были тоже тщетны. В связи с этим, господа депутаты, я от имени Франции прошу германских курфюрстов прекратить всякие сборища французских эмигрантов до 15 января 1792 года. Я написал письмо императору как главе империи с просьбой вмешаться в этот конфликт, а если сборища не прекратятся, то он объявит войну. Вы не опасайтесь тех неприятностей, которые ложатся на меня, как хранителя конституции. Я глубоко чувствую и горжусь, когда исполняю свои обязанности. Быть королем свободного народа – прекрасная доля.

Рукоплескания депутатов вознаградили речь короля, и текст его выступления был разослан во все восемьдесят три департамента.

В 1789 году граф Николай Румянцев добился разрешения и приехал в Петербург. Вскоре был милостиво принят Екатериной II.

– Ваше величество! Я не буду утомлять вас подробным изложением своих деловых забот, ведь вы, должно быть, помните мои подробные отчеты о встречах с князьями и герцогами, мало что могу добавить к тому, что вам уже известно.

– Да, граф, не будем касаться общего результата вашей дипломатической деятельности, но я обратила внимание на то, как деликатно вы разрешили вопрос с избранием Дальберга на пост коадьютора Майнцского, ведь Пруссия боролась за то, чтобы избрать на это место некоего Дингейма и отклонить от Дальберга сочувствие майнских каноников.

– Ваше величество! Австрийский император Иосиф II очень много сделал для того, чтобы утвердить Дальберга коадьютором. Молодой король Прусский яростно работал в пользу своего ставленника, но канцлер Кауниц и Иосиф II использовали поддержку курфюрста Майнцского. Ведь этот курфюрст занимал первое место в Германии, руководил императорскими выборами, председательствовал на коллегии курфюрстов на императорском сейме, помазывал избранного императора на царство, назначал имперского вице-канцлера в имперский Надворный совет…

– Заправлял всем императорским сеймом, – добавила Екатерина II, хорошо помнившая свои наставления графу Румянцеву. – Я помню, граф, ваши слова о Дальберге как отменно мудром человеке, ученом, который имеет безмерные знания в высших науках. Я много слышала об этих выборах и от вас, и от императора Иосифа II, который, как мне писали из Вены, плохо себя чувствует.

– Я слышал, ваше величество, что война с Турцией и Швецией то и дело сулит России победы на суше и на море, то Рымник взят, то шведский флот неоднократно разбит русскими адмиралами.

– Генерал-аншефу Суворову я отправила орден Святого Георгия первой степени, а австрийцы присвоили ему звание графа Священной Римской империи, шпагу, осыпанную бриллиантами, бриллиантовый эполет, драгоценный перстень… Суворов того достоин. Принц Кобург и Суворов завладели Кишиневом, Каушанами, Аккерманом, завладели Бухарестом, заняли Валахию. Я вижу, что неважно выглядите, судя по вашему облику, чем-то смущены, а высказаться опасаетесь. Граф, робости не ожидала от вас.

– Это не робость, ваше величество, но Франкфурт-на-Майне подорвал мои силы, и потом, я сделал все, что от меня требовалось вашими указаниями…

– В ваши-то годы говорить об усталости рановато, граф, а Франкфурт-на-Майне вскоре станет финансовой столицей не только Германии, но и всей Европы. Вы заметили, что братья Ротшильд стали банкирами в Лондоне, Париже, в Вене? Пруссия и Англия заключили союз против России. Нет, Франкфурт-на-Майне, граф, нельзя уступать, здесь будут серьезные политические и финансовые операции, а потом, у меня для вас нет хорошей свободной должности. Тем более во Франции происходят непредсказуемые события, дальнейший ход которых трудно определить.

В феврале 1790 года австрийский король и император Иосиф II скончался. Екатерина II тут же написала пространный рескрипт графу Николаю Румянцеву с приказанием вернуться к своим обязанностям во Франкфурте-на-Майне, принять участие в похоронах Иосифа II и в предстоящих выборах нового императора, которым стал наследник австрийского трона, король Венгрии и Богемии Леопольд II. Граф Николай Румянцев принимал участие и в выборах императора, и в торжествах по этому случаю.

Леопольд II резко изменил внешнюю политику Австрии, он не хотел войны, всячески оттягивал решительные действия, которые предлагала Франция.

У французского короля Людовика XVI возникло множество осложнений, депутаты постоянно напоминали ему о равенстве полномочий и равенстве людей на земле. Наконец Людовик XVI, обращаясь с письмом к собранию 31 декабря 1791 года, писал: «Если эта декларация не произведет того действия, которого я от нее ожидаю, если Франции суждено роком сражаться против своих детей и своих союзников, тогда я изложу Европе правоту нашего дела; французский народ поддержит его своим мужеством, и нация увидит, что я не имею других интересов, кроме ее интересов, и что я всегда буду смотреть на охранение ее достоинства и безопасность, как на существеннейшую из моих обязанностей». Письмо короля вызвало горячие аплодисменты депутатов.

Медлительность императора Леопольда разочаровала французов, королевские дворы стали собирать свои воинские части, возникали союзы и объединенные союзные армии, и в конце года на границе с Германской империей стояли три армии: Северная армия во главе со старым генералом Рошамбо стояла во Фландрии; Центральная армия во главе с генералом Лафайетом расположилась близ Меца; корпусом, занимавшим Эльзас, командовал старый воин и посредственный генерал Люкнер.

Военный министр Нарбон проверил готовность своих батальонов и 11 января 1792 года явился в собрание и доложил, что армия в 240 батальонов и 160 эскадронов от Дюнкирхена до Безансона, насчитывающая до 200 тысяч солдат и офицеров, готова исполнить свой патриотический долг и защитить революционную Францию. Рукоплескания депутатов одобрили этот отчет.

Но будет ли король вести войну против своих братьев и придворной аристократии, которая готовится напасть на Францию, дабы вернуть прежние привилегии дворянства и духовенства? Лидеры Национального учредительного собрания мучительно думали над этим неотвратимым вопросом. Робеспьер склонялся к миру, Бриссо ратовал за войну, опасались, что генерал Лафайет, благодаря своей популярности, может установить военную диктатуру. Но вскоре своим талантом и умом выделился в этой разнообразной толпе лидеров Камилль Дюмурье.

1 января 1792 года Национальное собрание приняло решение отдать под суд братьев короля – графа Прованского, графа Артуа, принца Конде, Колонна, виконта Мирабо-младшего, Лакеля, обвиненных во враждебных действиях против Франции. Приняло решение наложить секвестр на поместья эмигрантов и взимание доходов в пользу национальной казны. Эти решения не подлежали утверждению короля.

14 января собранию был представлен отчет о деятельности императора, который приказал запретить сборища эмигрантов, но эмигранты продолжают формировать свою армию. Людовик XVI сообщил, что он уже две недели ведет переговоры