кровообращения мужчин – они образовали, по сути, единую систему кровообращения. При каждом ударе пульса двух молодых людей, находившихся рядом с Вичерли, кровь впрыскивалась в его вены, направляясь к сердцу, оттуда по плечевым артериям обратно к конечностям его рук, а при обратном прохождении по локтевым венам кровь, в свою очередь, переливалась в сосуды Фрица и Вильгельма.

Некоторые физиологи утверждают, что требуется всего четыре минуты, чтобы кровь прошла полный цикл по системе, от сердца к конечностям и обратно к сердцу. Как бы то ни было, на Вичерли в течение получаса не было заметно никакого заметного эффекта от переливания. Конечно, он получал живительную жидкость сразу из двух источников, но они ни в коем случае не были обильными, и, кроме того, из тридцати с лишним фунтов крови, которыми обладает обычный здоровый человек, я даже боюсь сказать, сколько он потерял. Однако в случае с молодежью все было по-другому. Внимательный наблюдатель заметил бы очень заметное уменьшение розового оттенка на их лицах, и для того, чтобы они сами не встревожились из-за какого-либо чувства слабости, которое, как я знал, они, несмотря на то, что они были здоровыми и полнокровными, не могли не испытывать из-за внезапного и необычного истощения их сил, я заказал несколько бутылок лучшего вина, которое могло быть предоставлено местным заведением, и которое тут же предложил им, одновременно отвлекая их мысли, насколько это возможно, от серьезности происходящего. Это, конечно, имело столь же положительный эффект в увеличении скорости обращения и продвижения к цели. Тем временем я снова занялся артерией моего пациента, принимая все меры предосторожности против повторения катастрофического и почти смертельного утреннего кровотечения.

К тому времени, как я закончил, я с огромным удовольствием заметил, что на щеки Вичерли возвращается румянец, его лицо, по крайней мере, утратило ту смертельную бледность, которая покрывало его лицо всего полчаса назад, и вскоре он открыл глаза и озадачено огляделся. Было очевидно, что его жизнь была спасена, и что методы, которые я использовал, были правильными. Примерно через полчаса Фриц и Вильгельм забеспокоились, сказали, что уже почти время обеда, и спросили, когда они смогут идти. Я объяснил им, что если они встанут и уйдут, то повредятся повязки, что приведет к смерти больного, что им принесут еду сюда, и что им даже придется спать прямо здесь; ещё я не мог точно определить, как долго продлится такое положение вещей, но пока это происходит, они будут получать по двадцать долларов в день за свои услуги. Вид золота, которое я отсчитал каждому из них, получив его в то утро от банкиров Вичерли, и которое они положили в карманы свободной рукой, устранил последние следы недовольства. Молодые люди, очевидно, решили, что прибыльный характер их нынешнего занятия уравновешивает его неудобства.

С того дня выздоровление Вичерли было устойчивым и быстрым. В течение недели к нему вернулся аппетит, его раненая нога была вне опасности повторного кровотечения, и если бы я не посчитал, что ему пока небезопасно пользоваться конечностью, он был бы достаточно силен, чтобы встать и ходить. Тем временем, хотя Фриц и Вильгельм были раздражены ограничениями, которые ставили их в крайне неудобное положение, золотая двадцатка, которую я выплачивал им каждый день, поддерживала их в довольно хорошем настроении. Кроме того, между Вичерли и его товарищами по заключению установилось своего рода взаимное сближение. Он был отличным рассказчиком и поддерживал их в хорошем настроении в течение дня, в то время как ночью он настаивал на том, что всем заинтересованным сторонам гораздо удобнее наслаждаться комфортным отдыхом вместе, для чего к кровати были добавлены два дополнительных крыла. Прошло еще несколько дней, пока однажды утром я не счел безопасным для больного встать с постели и совершить прогулку на свежем воздухе.

Вы, без сомнения, удивляетесь, почему, если мой друг настолько оправился, я сразу же не разорвал связь, которая связывала его с двумя молодыми немцами. Отчасти это произошло потому, что, сняв повязки с рук накануне, я обнаружил, что вены не только срослись в местах разреза, но и края кожи вокруг разрезов, через которые выступали вены, также сошлись и срослись, и я не хотелось портить эксперимент на самой интересной стадии, тем более что ни одна из сторон не возражала. Отчасти это также было связано с некоторыми моими наблюдениями, которые наводили на мысль о своеобразном ходе лечения.

Было ли это фантазией, спросил я себя, или это был факт, что новая кровь, которая теперь циркулировала по организму, структурно и органически влияла на Вичерли? Могло ли простое переливание обычной крови в его вены придать свежесть взгляду, упругость и жизнерадостность духа, которые теперь принадлежали ему, человеку, который всего две недели назад был на смертном одре? И возможно ли, с другой стороны, что я заметил несколько более мудрый взгляд у немецких парней, которые составляли неотъемлемую часть этой любопытной физической троицы? Именно с целью более пристального и тщательного наблюдения как за хирургическими, так и за физическими аспектами случая я решил сохранить статус-кво, во всяком случае, на некоторое время; курс, которому я без труда придерживался, поскольку Вичерли безоговорочно доверял моему суждению, а немецкая молодежь была очень покладистой.

До этого времени, по просьбе моего друга, я воздерживался от каких-либо сообщений его друзьям дома о серьезном несчастном случае, который с ним произошел, поскольку он боялся вызвать у них ненужную тревогу. Теперь, однако, он попросил меня написать им полный отчет о случившемся, а также о его быстром выздоровлении. Он сказал мне, что теперь, когда он и сын отсутствовали, в его доме было только три члена семьи, и все они были леди, а именно: его пожилая мать, его сестра и молодая леди, которая была помолвлена с его сыном.

Прежде чем это письмо было отправлено, почта из Японии принесла новости от его сына, который, как оказалось, к тому времени добрался до Японии, и который написал, что нашел эту страну настолько интересной, что покинет ее не раньше, чем через месяц, так что его отцу не нужно ждать его раньше этого время. Вичерли, смеясь, сказал, что, учитывая сложившуюся ситуацию, задержка в данном случае, возможно, и к лучшему, но попросил меня дописать постскриптум с данной информацией в письме, которое я написал его родителям, а так же для возлюбленной молодого человека, мисс Тремейн; добавив, что, хотя без сомнения, эта новость разочарует ее, поскольку свадьба была назначена сразу, после возвращение его из турне, и было бы правильно, если бы она