Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Простите за длинную цитату. Но можно было бы цитировать и далее, потому что и последующие строки полны такого же страстного самобичевания. Можно не соглашаться с буквой этого высказывания, но нельзя отрицать его дух. Точно так же, как никто из нас не может отказаться и от других слов, сказанных в то же, примерно, время другим человеком: «Клянусь честью, что ни за что на свете я не хотел бы переменить отечество или иметь другую историю, кроме истории наших предков, такой, какой нам Бог ее дал», — это Пушкин, друг и поклонник Чаадаева.
Как совместить эти две крайности в душе своей? К какому плечу прислониться? А может быть, это две стороны единого целого, как два лица у древнего бога? И слова одного и другого гения исходят из общей боли единого сердца?..
Но я уже предвижу недоумение некоторых читателей: «Какое все это имеет отношение к любви вообще и к чувствам капитана флота Ф. И. Соймонова?» Мне кажется — связь есть. Можно гордиться своей действительно героической и славной историей, но не забывать, что духовное развитие русского человека XVIII столетия значительно отличалось от нравственного состояния людей развитого западного мира. В бедной стране, заросшей лесами, с холодным климатом и тощими почвами, слишком много сил требовалось на одно лишь физическое выживание. И потому «кипучие игры духовных сил народных» направлялись на иные цели. Нам вряд ли была знакома поэтически-идеализированная тональность в служении идеальной женщине. Мало знали мы и романтической любви. В русском обществе все было значительно проще. Надо бы, наверное, написать — «примитивнее», да не подымается рука. Для этого нужно быть Чаадаевым. И потом, проще — это ведь не значит хуже. Как и у других народов, у нас были удивительно цельные натуры, и сегодня поражающие преданностью идее, народу, идеалам... Но в большинстве своем были мы другими, были и есть! И вряд ли стоит тщиться измерять свои побуждения и поступки, свою нравственность и мораль чужим аршином.
В наши дни Земля стала тесной и потому для выживания нужны общечеловеческие правила морали. Двести пятьдесят лет тому назад народы могли позволить себе роскошь индивидуальности.
Федор Соймонов хотел жениться, чтобы иметь дом и семью! Это желание — едва ли не самый прочный фундамент для союза мужчины и женщины. Покажите мне сноба, который, скривив лицо, скажет: «Примитивно!» И я вам гарантирую, что он одинок, завистлив и втайне несчастлив, несмотря ни на какие его уверения.
4
Воротясь в столицу после долгих лет отсутствия, Федор чувствовал себя, как в чужой стране. Он ничего не знал о тех тайных течениях, которые двигали обществом. Ничего не понимал из полунамеков и потому часто, выслушивая сплетни, которыми в изобилии снабжали его родственники и знакомые, — в основном, чтобы похвастать своею осведомленностью и близостью ко двору, — впадал в меланхолию, тяготясь своею простотой. Тогда он спохватывался и приказывал Семену собирать вещи, чтобы сей же час ехать в деревню. Но проходило время, и он оставался.
В общем-то время для его целей было выбрано не самое худое. В ожидании царской свадьбы в Москву съехалась без малого вся шляхта. Кто не знает, что подобные действа всегда богаты милостями... Но царские сватовства да свадьбы описывать — охотников много. Редкое историческое повествование обходится без подробностей о пышных обрядах, о пирах и прочих увеселениях. Тут к услугам списывателей и документы, и воспоминания... А вот как в те поры выбирал себе невесту, как сватался и женился простой дворянин? Прежде всего надо отметить, что намерение жениться вызывает интерес у множества людей. В обществе обожают устраивать свадьбы. Тут и родственники, непосредственно заинтересованные в последствиях, знакомые, профессиональные устроители судеб и просто любители, составляющие едва ли не самый обширный отряд участников.
Федору почитай что все в один голос твердили — женись. И это не удивительно, тридцать восемь лет топтал он матушку-землю да бороздил волны морские бобылем. Однако, по скромности души, наш герой на все подобные предложения отвечал смехом:
— За чем же дело стало? Жениться так жениться, а сыщите только невесту...
И то ли от смеха этого, то ли по другой какой причине, но никто слов его не принимал серьезно и дело до настоящего сватовства все не доходило. Так оно тянулось, пока не оказался в Москве проездом из Астрахани в Петербург, куда надобно было отвезти изготовленные карты Каспийского моря, один из бывших там с Федором мичманов, ныне же флота лейтенант Александр Давыдов. Встретившись с бывшим своим командиром, тот сразу