Светлана смотрела непонимающе:

— Зачем?

— Чтобы ты не сталкивала меня на пол, — буркнул он.

Она видела, что лесной человек так шутит, но все еще неверила:

— Ты... не тронешь меня... этой ночью?

Мрак ответил почти грубо:

— Я мужчина, но не животное. Спи спокойно.

Ее глаза стали еще больше. Она поглядывала то на страшныйнож, от близкого присутствия уже пошел по телу холодок, то на этого странногочеловека. Мрак сбросил волчовку, осторожно лег на самый край ложа. Между ним иСветланой лежал острейший из ножей, но он не мог разрубить те запахи, которыешли от ее тела, ее волос, и сердце Мрака ныло от боли и нежности.

Он слышал, что она затаила дыхание. Скосил глаза, царевналежит недвижимо, лицо застыло, но в глазах остался страх. Она лежит вразбойничьей хижине, рядом мужчина, который пугает одним своим видом, а ведетсебе еще более странно. Если бы набросился как зверь, это было бы понятно, всемужчины животные, но он лежит, такой громадный и могучий, смотрит в потолок. Отнего веет теплом как от печи, его руки похожи на бревна, а в волосах на грудимогут играть в прятки мышата. Неужели в самом деле утерпит до того, как волхвысоединят их руки?

Мрак лежал, сцепив зубы и сжав кулаки. Наступил самыйстрашный и тяжелый бой в его жизни. Бой с самим собой. И в то время как еговоля слабела, мощь того Мрака, другого, росла, и пальцы уже начинали дергаться,поворачиваться в сторону такой нежной и застывшей в ужасе девушки.

Только успокоить, прозвучало в него в мозгу. Только сказатьей, что бояться не надо. Пусть положит голову ему на грудь, расслабится,успокоится, заснет. А он всю ночь будет сторожить ее сон...

Он страшно скрипнул зубами. Слышал как оборвалось дыханиеСветланы, она сьежилась еще больше. Его пальцы коснулись холодного металла. Онзаставил свою руку остановиться, затем с неимоверным усилием потащил ееобратно. Все это уловки насчет успокоить, приласкать, пусть заснет... Ежеликоснется ее, то уже не сможет остановиться. И так темная волна крови бьет вголову, туманит мозг, а перед глазами встает красная пелена. Если же онаположит голову ему на плечо, на грудь, то он пропал как Таргитай без песен.Нет, надо выдержать этот бой. Самый длительный бой в его жизни, ибо ночь тольконачалась, а силы уже на исходе.

А ночь, хоть и летняя, будет бесконечной.

Надрожавшись, Светлана все же незаметно для себя заснула.Мрак страшился шелохнуться, лежал как горячая глыба, выброшенная вулканом. Ееровное дыхание помогло держаться дальше. Не может же нарушить ее сон, испугать,увидеть отвращение в ее чистых глазах?

Когда в щели стала разгораться светлая полоска, ончувствовал себя изможденным, будто всю ночь перетаскивал Рипейские горы наместо Авзацких. Тело болело, ощущение было такое, словно по нему проскакалтабун голов так тысяч в сто. А потом развернулся и проскакал обратно. И так всюночь.

Светлана во сне вздрагивала, легонько вскрикивала. Он трогалее волосы, она сразу успокаивалась, спала тихо. Когда рассвело, он тихонькосполз с ложа, оделся, взял лук и стрелы.

За ночь пыль улеглась, воздух был чист, умыт росой. Вдалиблистали горы, чудовищно далекие, но в чистом по утру воздухе Мрак различал вдальних утесах каждый камешек, каждый куст. Из темных ущелий поднималисьхолодные струи, а вершины гор внезапно заблистали.

— Солнце, — сказал Мрак с горечью. — Ты видишь все... Что-тоу меня идет не так. Подай знак, как поступить по-людски!

Он побежал, прыгая с камня на камень, забирался в горы выше.Там ходят горные козлы, там воздух еще чище, и мысли становятся нечеловеческиясными, правильными. Недаром же всякие мудрецы взбираются на жилье как можновыше.

Он бежал вниз по склону, на плечах была приятная тяжестьтеплого горного барана. Дурень отбился в сторонку, показывая самостоятельность,молодой и неопытный, а значит — сочный, нежный, не наростивший тугих жил, иМрак попал стрелой в горло.

Баран сделал прыжок и рухнув со скалы к ногам Мрака. Мракперерезал горло молодому дурню раньше, чем всполошилось стадо. А старый опытныйвожак, которому было видно все, лишь грозно топнул копытом. Глаза его былизлые, остерегающие. Мрак развел ладони в стороны. Мол, я уже удовлетворен,больше не возьму. Тебе же лучше: на следующее лето этот дурак начал бы с тобойборьбу за власть над стадом.

Чуть повеселев, он вскинул еще теплую тушу на плечи,помчался вниз. Когда из-за поворота вдали показалась хижина, он отнеожиданности сбился с бега. В сторонке щипали траву двое новых коней, из щелейв крыше вился, несмотря на рань, синий дымок.

Мрак заторопился, уже различил на одной лошади расшитуюпопону. Такие выбирал для своих коней Гонта, за что его поедом ела Медея...

Когда он был в сотне шагов, Гонта вышел навстречу веселый,сияющий как кот, стащивший сома. Правда, Мрак заметил и тревожные складки налбу.

Гонта раскинул руки:

— Уже с добычей? Рано ты встаешь!

— Чтобы поспеть сюда в такой час, — ответил Мрак, — надовстать еще раньше.

Пока обнимались и выбивали друг из друга пыль, в распахнутыхдверях появилась Светлана, за ее спиной высился Ховрах. Он потолстел еще,пыхтел, а рот стал шире, чем у Хрюнди.

Гонта отстранился, счастливо смотрел в лицо Мрака:

— Боги!.. Ты все-таки добился своего.

— Все еще не веришь? — спросил Мрак.

— Не верю, — признался Гонта. — Царская дочь в жалкойхижине?

— Я тоже не верю, — ответил Мрак.

Голос его был серьезным, и Гонта тоже посерьезнел, оглянулсяна Светлану. Она стояла в дверном проеме, наблюдала за ними с задорной улыбкой.

— По ее виду, — сказал Гонта осторожно, — я бы сказал, чтоона счастлива.

Мрак отвел глаза:

— Сейчас разделаем барана, перекусим... Расскажешь, чтозаставило тебя покинуть Медею так внезапно.

— Почему ты решил, что я близок с Медеей? — ощетинилсяГонта.

— Да уж слишком грызлись, — буркнул Мрак. — Как будтовидели, что боги вас сводят, потому упирались и кусались вовсю.

Гонта не ответил, но пока разделывали барана и насаживаликусочки мяса на прутья, посматривал на Мрака удивленно и настороженно. Ховрахпринял самое деятельное участие, постепенно вовсе отстранил обоих от священногообряда приготовления жареной печенки. Светлана принесла воды и поставила котелна огонь.

Гонта отвел Мрака в сторону: