категорий и определяет людей по принадлежности к ним[673]. Идея составления списков была одновременно очень советской и очень хипповской.

Светина лучшая подруга Офелия также была известна своими жесткими требованиями по отношению к тем, кто входил в ее ближний круг и кто мог считаться «крутым» хиппи. Некоторые люди не слишком лестно отзывались о том, как Офелия правила в своей компании. Елена Губарева, которую любящая букву Л Офелия окрестила Лой, покинула группу в середине — конце 1970‐х, найдя себе убежище в удаленном монастыре, который часто посещала московская еврейская интеллигенция. В то время Лой была в ужасном состоянии. Беззубая наркоманка, она пила чифирь — крепко заваренный черный чай, который возбуждал и одновременно вызывал сильное привыкание. По ее словам, Офелия «посадила ее на иглу» — в том смысле, что настойчиво предлагала ей попробовать наркотики, что привело к многолетней зависимости. В описании Губаревой группа Офелии выглядит скорее сектой, где все ее личные вещи, включая картины ее матери-художницы, были украдены окружением Офелии, которая сама была «ужас, дьявол»[674]. (Эта картина частично подтверждалась московским хиппи Сашей Ивановым, который знал Лой как друга семьи и снова встретил ее в 1978 году, когда та находилась в посттравматичном стрессе после последнего аборта, похоронив нескольких членов своей семьи[675].) Но вскоре социальное расслоение произошло не только в небольших группах вокруг легендарных персонажей, но и во всем мире советских хиппи. Различие между олдовыми хиппи и так называемыми пионерами, которые присоединились к движению в конце 1970‐х, закрепило внутреннюю иерархию, которая начала складываться еще в ранние годы Системы. От пионеров ожидалось, что они должны проявлять уважение, а то и испытывать благоговейный трепет по отношению к старшим хиппи.

На Западе убийства Чарльза Мэнсона представляли собой крайнюю степень того, во что могли превратиться хиппи, когда идея новой семьи, свободного секса, доступных наркотиков и духовного лидерства скатывалась к разгулу насилия. В Советском Союзе почти никто из молодых людей не заметил убийств на Западном побережье Америки: они только в 1969‐м открыли для себя мир хиппи и смотрели скорее в сторону Вудстока, чем Голливудских холмов. Ничего не мешало их воодушевлению — и даже если бы люди об этом начали думать, они бы не связали эти ужасные события со своей собственной жизнью. Гена Зайцев, усердно собиравший вырезки статей про хиппи, вклеил в свой альбом заметку из «Комсомольской правды», посвященную убийствам Мэнсона и озаглавленную «Хиппи-Энд»[676]. На следующей странице Гена разместил фотографию Мэнсона и подписал от руки (возможно, цитируя журнал «Огонек»): «Убийцы совсем не похожи на хиппи, их совершила банда поклонников Сатаны»[677]. Хотя советские хиппи знали, что такое смерть и убийство, и шок от них всегда оставлял дыру в заботливо сотканном полотне оптимизма, общности и невинности. В большинстве случаев речь шла о реальных или предполагаемых репрессиях со стороны советской системы. В 1976 году ленинградский художник и хиппи Евгений Рухин погиб во время пожара в своей студии, который, возможно, был устроен агентами КГБ (они могли не знать о том, что Рухин остался там ночевать). Ленинградский андеграунд был шокирован, на долгие годы он был переполнен слухами и гневом[678].

Случались и самоубийства, спровоцированные преследованиями и разного рода вмешательствами. В Москве хиппи по имени Гарри прыгнул из окна в процессе разбирательств после демонстрации 1971 года. Чикаго (Андрей Тюфякин) также выпрыгнул в окно после того, как родители поместили его в психиатрическую больницу, где его «лечили» электрошоком. Девушка-хиппи Багира, возлюбленная кинорежиссера Артура Аристакисяна, совершила прыжок в окно в 1990-х — десятилетие, во время которого множество смертей, вызванных наркотиками, и суицидов опустошили сообщество хиппи. Жена Сергея Троянского Наталья Трофимова выбросилась из окна квартиры Светы Конфеты в начале 2000‐х. В ранние годы наркотики, кажется, унесли не так много жизней, но разрушили здоровье и разум многих хиппи. Среди них есть и известные имена. Игорь Окуджава был отправлен своим отцом служить в армию в надежде, что это излечит его от тяжелой морфийной зависимости. Он вернулся сломленным человеком и все таким же наркоманом. Одновременно от него ушла жена. Он умер от связанных с наркотиками проблем в конце 1990‐х. Еще более трагичной была судьба Василия Сталина. Вася любил морфий и музыкальные пластинки, которыми он активно торговал. Его отправили из Москвы в Тбилиси, ошибочно полагая, что в Закавказье труднее достать наркотики. Ссылка не помогла справиться с его зависимостью, тогда Василий вернулся к своей матери, дочери маршала Семена Тимошенко и жене покойного младшего сына Сталина, Василия. 7 ноября 1974 года Василий выстрелил в себя из отцовского пистолета. Было ли это случайностью или самоубийством, неизвестно. Его мать, которая нашла его в тот же день, по каким-то причинам не вызвала скорую помощь и пять дней охраняла его от всех, пока, наконец, соседи не вызвали врача. Но было уже слишком поздно, Василий умер на следующий день[679]. Александр Липницкий, который был из семьи высшего ранга номенклатуры и близким другом Василия, также потерял младшего брата из‐за наркотиков в начале 1980‐х. Многие другие хиппи погибли в 1980‐х, когда вещество под названием «винт» распространилось в сообществе советских хиппи. Офелия также стала жертвой «винта»; ее смерть от передозировки наркотиков вызвала среди друзей, окружавших ее в тот момент, ту же реакцию, какую выстрел в голову Василия Сталина вызвал у его матери: вместо того чтобы вызвать скорую, они бросили ее безжизненное (хочется надеяться) тело в Москву-реку. Это случилось в январе 1991 года. Труп нашли только в марте, разложившийся настолько, что ее опознавали по зубам. Поскольку о подобных смертях никогда не писали газеты и они были табуированной темой в хипповских кругах, невозможно оценить даже приблизительное число подобных случаев. (Липницкий рассказал о Василии Сталине, но умолчал о собственном брате, чью историю я узнала через другого хиппи; история смерти Офелии долго была известна лишь горстке людей и так и не была рассказана мне теми, кто находился рядом с ней в тот день, когда она умерла.)

Истории убийства хиппи своим товарищем-хиппи стоят особняком из‐за того шока, которое испытало сообщество. В 1980 году таллинский хиппи Викинг был обвинен в убийстве своего лучшего друга по прозвищу Леннон (Александр Пыхтин), совершенном в состоянии наркотического угара. Похожий случай летом 1967 года положил конец беззаботному «кайфу» хиппи на Томпкинс-сквер в нью-йоркском Нижнем Ист-Сайде. В обоих случаях жертвы и убийцы были выходцами из одних компаний. И там и там особую роль сыграли наркотики. Эти события вызвали более