Он вспоминает теперь со слегка ироничной отстраненностью, хотя и любовно, свою идеалистическую хипповскую жизнь — до того, как он пришел в мир религиозной веры и, в его случае, в высшие эшелоны власти постсоветской РПЦ[693].

Практически с самого начала религиозность и хипповство были соратниками, или, по крайней мере, ощущали свое родство, поэтому хиппи легко переходили из одного сообщества в другое. Этому способствовало появление широко известной рок-оперы «Иисус Христос — суперзвезда», гениально соединившей в себе хороший рок, хипповские идеалы и историю появления христианства. Хотя сам фильм в Советском Союзе посмотреть было невозможно, попавшая через железный занавес музыка вдохновляла молодых людей. Очевидец тех лет вспоминает версию, адаптированную Огородниковым в антикоммунистический (и очевидно расистский по сегодняшним меркам) сценарий:

Например, в дворницкой на проспекте Мира, где работал и жил Саша, по его сценарию был поставлен балет «Ленин — суперстар». Негры, перепоясанные пулеметными лентами, изображали большевиков. Они танцевали с большевичками — большевички были одеты в красные колготки и густо дымили «Беломором». Па-де-труа Ленин — Крупская — Дзержинский доводил публику до истерического хохота, а заключительный вынос тела вождя сопровождался пуском сероводорода из специальных пузырьков. Говорят, что в аду преобладает именно этот запах…[694]

Ил. 53. Дзен Баптист о хиппи и религии, альманах «Альтернатива». Из личного архива Т. Теплышевой

Но большинство хиппи просто наслаждались зажигательными ариями мюзикла Ллойда Уэббера и близостью к его библейским героям. В произведении скорее ощущали духовное родство, чем видели политику:

Нет, я ничего не думал, это был импульс какой-то со стороны, а это было уже больше внутри. Когда мы слушали «Иисус-суперзвезда», я хотел пережить все, что там с ним случилось[695].

Хипповским религиозным поискам способствовало то, что и на Западе многие хиппи повернулись к религии в поисках дальнейшего вдохновения. Например, «Движение Иисуса» (или «Народ Иисуса» — Jesus People) в США или община Тэзе (Taizé) во Франции были хорошо известны в кругах советской молодежи. Они имели много общего с Христианским семинаром, который основали в 1974 году Александр Огородников вместе с Владимиром Порешом, а также с экуменической общиной Сандра Риги, появившейся в 1971 году в Риге, но вскоре перебравшейся в Москву. Эти две группы привлекали большое количество ранних хиппи, частично пересекаясь друг с другом и перемешиваясь. Однако не все хиппи, общавшиеся с ними, становились настоящими верующими. Сандр Рига приятельствовал со Светой Марковой — они жили в одном районе, но Маркова, несмотря на свое увлечение спиритизмом, сверхъестественными силами и дьявольщиной, оставалась до конца своих дней атеисткой. Как и Солнце, который был знаком с Ригой, интересовался его учением и даже путешествовал с ним в Таллин в 1972 году, собираясь принять участие в готовящемся христианском съезде хиппи. (Возможно, организатором этого мероприятия также был Александр Огородников, по крайней мере он утверждал, что в том же месяце созывал людей в Таллин и приехал туда вместе со своим другом и однокурсником по ВГИКу Виктором Абдуловым, который собирался снять там документальный фильм о советском народе Иисуса[696].) Сандр Рига фигурирует в списках задержанных в эстонской столице, как и некоторые другие известные в Союзе хиппи: Солнце, его друг, музыкант Валерий Варварин, Анатолий Биншток, в то время ближайший соратник Юры Диверсанта, «Лео» Безверхний из Ленинграда. В официальном документе говорится о конфискованных во время арестов экземплярах Библии, крестах и другой религиозной атрибутике. Однако увлечение ранних хиппи религией было сродни скорее «свободной любви», чем «вечному обету». Лишь позднее многие хиппи пришли к выводу, что логическим продолжением их поисков любви была любовь Божья. Огородников так пояснял, почему для него и его последователей следующей ступенью могло быть только христианство и почему только оно могло отвечать потребностям и желаниям советских хиппи (в отличие от их западных единомышленников):

Мы поняли, что только Христос освободит и соединит нас. Мы слишком много пережили, чтобы верить МАРКСУ, старому или молодому, научному или утопическому. <…> Наши требования слишком велики, чтобы удовлетвориться любым видом эмоционального слияния — в культуре, наркотиках или сексе, — если наша духовная личность остается при этом одинокой. Мы не идем и за Буддой, потому что мы хотим освобождения земли, а он учит нас освобождению от земли. Мы верим и убеждаемся все больше, что все, абсолютно все позитивные ценности жизни могут быть поняты и приняты через Христа и при Его непосредственном участии. <…> Мы чувствуем себя тем живым материалом, из которого Христос создает все новое: новую общественность, новую культуру, новую семью, новый тип мужчины и новый тип женщины. Он, в сущности, создает из нас новый народ. Но в то же время это — возвращение к исконным корням русской национальной души, доверчиво распахнутой навстречу Божьему миру и всем народам, живущим на нем[697].

Поэтому неудивительно, что, когда Михаил Бомбин начал собирать народ в летний лагерь на Гауе в 1978 году, к ним сразу присоединились несколько религиозных лидеров из Москвы. КГБ обратил особое внимание на присутствие этих людей в лагере. Комитетчики отмечали в своих документах, что некто Константин Скроботов, псаломщик Елоховской церкви в Москве, приехал туда с другом и прочитал хиппи лекцию о «единении молодежи во Христе» и «призывал к осмысленному, а не стихийному протесту властям»[698]. В то время как КГБ усматривал в присутствии клерикала диссидентский подтекст, для самих хиппи была важна его духовная сила, именно это им было важно прежде всего. Михаил Бомбин вспоминает, как 3 августа 1978 года он вместе еще с пятнадцатью хиппи (из присутствовавших на Гауе примерно 60 человек), включая Йоко, Лену и Джузи, решили креститься в ближайшем к Гауе озере:

Да, он сказал, что если вы сейчас не креститесь, то никогда, может быть, не креститесь. Была советская власть, в церкви на нас косо смотрели. Там зашел разговор о Боге, о смысле жизни, о смерти, для чего человек живет, как. Он сказал — вот давайте я вас крещу. Еще был элемент моды, как — Pacific ocean, там крестились же тоже[699].

Костя Скроботов крестил хиппи не в конкретную конфессию, а «во имя Отца, Сына Святого Духа, вообще». Он говорил, что потом люди должны пойти в церковь, миропомазаться и завершить обряд крещения. Во всем этом была смесь озорства, игры и искренности. Йоко вспоминает,