Он не страдал дефектом речи, просто у него нос теперь был свёрнут набок.

Они вместе отправились в лазарет. Майку наложили с полдюжины швов. Доктор резким движением вернул носу другого солдата ту форму, какой он был до того, как Майк его сломал. Пока док этим занимался, держать парня пришлось парочке дородных санитаров.

Чего штрафная бригада не делала, так это не воевала ни с немцами, ни с япошками. Майк нажаловался по этому поводу ротному командиру. Капитан Лютер Магнуссон был угрюмым шведом. Его с позором перевели из Северной Африки после того, как он угробил целую роту, отдав по пьяни глупый приказ.

Он и сейчас был пьян. Майк чуял это по запаху, когда излагал свою жалобу. Тусклые глаза Магнуссона были в красных прожилках. За то, как он облажался, его могли расстрелять. В армии Джо Стила особо не цацкались. Либо ему могли выдать кувалду, чтобы делать из большого малое ближайшую тысячу лет.

Вместо этого ему дали ещё один шанс. Он мог восстановить своё доброе имя, либо умереть, пытаясь. За этим и были нужны штрафные подразделения. Его рот искривился.

- Почему, по-твоему, нас до сих пор не высадили?

- Я думал, вы знаете, сэр, - сказал Майк. Военный этикет входил в список тех вещей, которые в нём вымуштровали. - Вы в этой дыре дольше, чем кто-либо из нас.

- Да, это так, и дофига хорошего мне это дало, - сказал Магнуссон. - Но на этот вопрос я ответить могу. Как и ты, если минутку подумаешь. Ты не тупой, Салливан, я это вижу.

- Благодарю... наверное.

Затем Майк задумался. Много времени это у него не заняло, едва он вспомнил, ради чего создавались штрафные бригады. Как и Лютер Магнуссон, они должны, либо восстановить своё доброе имя, либо умереть, пытаясь. Акцент, скорее всего, делался на последних двух словах.

- Ещё не нашлось местечко, где достаточно жарко для того, чтобы бросить туда нас? - предположил он.

- Ты знаешь, доказать я ничего не могу, но, как по мне, всё так и есть, блин, - сказал Магнуссон.

Майк пожал плечами.

- Эй, разве это не то, чего стоит ждать с нетерпением, да?

Эти слова вызвали смешок у угрюмого разжалованного капитана.

***

Людей набили в транспортное судно плотнее, чем на нары в бараках трудового лагеря. Майк не думал, что такое возможно, но так оно и было. И вот он вышел в Тихий океан. В воздухе постоянно висел слабый запах блевотины. Желудки некоторых парней не переносили качку. Для Майка, это было не так уж и плохо, но постоянная вонь не позволяла ему удерживать в покое собственные внутренности.

Он носил на левом рукава две полоски и латинскую букву Р, которая объявляла всем вокруг, какую именно форму он носил. Буква Т под полосками, либо между шевронами и дугами, если вы - старший сержант, означала, что вы - "техник". Буква Р означала, что вы - наживка для стервятников, если предположить, что на каком-нибудь из жалких островов Тихого океана водились стервятники.

Майку не было дела до того, что он капрал. О, он проявил скромную благодарность за то, что никто не счёл, что он облажался. Он пошёл в армию не только для того, чтобы выбраться из лагеря. Он пошёл туда, потому что от всей души хотел сражаться за Соединённые Штаты, вопреки тирану, заполонившему Белый Дом.

Однако капральское звание не помогало в вопросах выживания. Это, в большей степени, зависело от удачи. За морем Майку потребуется огромный запас удачи.

Нынче он зарабатывал по несколько долларов в месяц, но и из-за этого он особо не радовался. Если бы всё сложилось иначе, он бы высылал часть денег Стелле. Но дела не складывались иначе. Отчасти он надеялся, что она кого-нибудь нашла и теперь счастлива. Отчасти он надеялся на то, что она каждую минуту для и ночи сожалела о том, что бросила его.

Перед посадкой на поезд в Сан-Диего, в Лаббоке они пошли в увольнительную. Майк примерно десять минут провёл в грязной койке с мексиканкой - то был первый раз, когда он лёг с женщиной с тех самых пор, как его взяли гбровцы. Был - как там говорится? - скорее катарсис, нежели восторг. После этого он неуклюже воспользовался выданным ему профилактическим набором. То ли шлюха оказалась чистой, то ли набор сработал. Майк не слёг с капающим краном.

Каждые пятнадцать-двадцать минут судно закладывало вираж с целью сбить с толку японские подлодки, что могли его преследовать. Когда они пошли против волны, блевать начало ещё больше солдат. Волны, бившиеся о нос, бросали судно то вверх, то вниз, то вверх, то вниз. Не проходило чувство, что и желудок ходил то вверх, то вниз, то вверх, то вниз.

Спустя десять дней после отплытия, они дошли до Гавайев. Лагерь, в котором они остановились, располагался на острове Мауи. Не считая порта, он, вероятно, являлся единственным поселением на острове Мауи. В любом случае, бойцы штрафной бригады могли видеть только эту часть острова. Парочка парней бывала в Гонолулу. Они с восторгом в голосе рассказывали о всяческих возможностях для разврата там. На Мауи никто не получал ничего сверх пива.

Судно заправилось, пополнило запасы еды и свежей воды. Затем они поплыли дальше, на юго-запад. Каждая прошедшая минута приближала их ко времени и месту, где дядя Сэм - или дядя Джо? - найдут им применение. Большинству, кажется, не было до этого дела. Игры в покер начались, едва бойцы вернулись на борт. Застучали также и кости.

Майк особо не играл. Он валялся на койке и листал книжки в мягкой обложке. В трудовом лагере читать возможности почти не было. Он пытался наверстать упущенное время. Маленькие дешевые книги отлично для этого подходили.

С каждым днём становилось всё жарче и душнее. Когда они пересекли экватор, матросы собрали всех солдат на палубе и облили из пожарных шлангов. Царь Нептун и его двор магическим образом превратил склизких головоногих в крепких моллюсков в панцире.

Они высадились на Гуадалканале. Шрамы на джунглях начали заживать, но это место по-прежнему выглядело, словно ад. Они расселились в лагере, по сравнению с которым лагерь в Лаббоке казался отелем "Ритц-Карлтон".

В бараках Монтаны водились мыши. Несколько парней, не имея никаких иных привязанностей, сумели их приручить. Среди этих коек никаких мышей не водилось. Здесь водились тараканы - тараканы размером с мышей. Их приручить было нельзя. Их