тогда сталкеры лазят и кино снимают вот в этих самых ангарах? Почему я прошёл? А?

— Так сейчас охрану снимают, — забормотал он. — Вывезли же всё… Нас переводить хотели.

— А раньше где вы были? Посторонних почему впустили? Кто у вас тут 6 июня шарил? Вчера что за инцидент был?

Я сыпал несвязанными вопросами, чтобы сбить его с толку. В его голосе зазвучали оправдательные нотки. Это хорошо.

— Так кто же знал-то? — дёргал плечами охранник. — Зона же… Тут сроду никого не было. Сталкерам-то ту неинтересно, лес же один да вон дорога.

— У вас тут объект режимный!

— Это же временный терминал. Это для перегрузки. Да о нём не знал никто. Ну, вот залезли скоты! Но задержали ведь, не дали уйти…

— Задержали! Толку-то? Видео задержать забыли? Зови давай начальника, разбираться будем.

Охранник растерялся и запыхтел:

— Какого начальника-то?

— Начальника караула. Кто у вас за безопасность отвечает?

— Комарову, что ли?

— Комарову звони.

Охранник ушёл в будку, а я стал соображать, воспользоваться ли моментом и удрать или заставить его узнать о Кэрол. Вскоре он вышел и жестом позвал меня к старому ГАЗ-66, запаркованному позади бытовки. Кузов с него был снят и сзади торчала голая рама. У машины не было фар, и сплющенная морда напоминала старого бульдога.

— Говорят, к ним ехать, — пояснил охранник. — Комаров вас примет.

— Далеко? — спросил я.

— Километра два.

— Так, одного сталкера вчера взяли, мне докладывали. А второго задержали?

— Второго? — не понял охранник, который, похоже, не очень знал и про первого.

— Да, второго. Девица с ним шла. Я её преследовал через лес. Задержали?

— Этого я не знаю, — развёл он руками. — Про девицу не слышал.

Я запрыгнул в кабину ГАЗа, где резкий запах бензина был мне на руку: в таком дурмане улетучивались все мысли. Охранник, раскрасневшийся, взялся за руль и явно думал лишь о том, влетит ли ему, и если да, то за что. Я кинул рюкзак под ноги и незаметно переложив пистолет себе за пояс. По опыту дознания я знал, что когда твой подозреваемый уверен в своей правоте и подвержен гневу, это чувство невольно заражает и тебя, даже если изначально ты был уверен в его виновности. Легенда такая: я — сотрудник «Чезара», которого уполномочили задержать двух диверсантов, шедших к складу с радиоактивными отходами.

Двое охранников вышли проводить нас, смотрели хмуро и равнодушно. Кабина ГАЗа затряслась вместе с двигателем, и к запаху бензина добавился едкий туман из мотора: видимо, масло попадало на коллектор.

От ворот мы повернули направо и по старому асфальту поехали вдоль железной дороги, которая порой исчезала за стеной леса. Красный от натуги охранник мрачно заговорил:

— Вообще-то у нас не положено вот так ходить…Мы федеральная структура, вашим «Чезарам» не подчиняемся. В другой раз так не делайте.

— В другой раз следите за своей территорией, и мне не придётся бегать по радиоактивным лесам в поисках сталкеров, — отрезал я.

Охранник насуплено замолчал.

Дорога была отвратительной: треснутый асфальт топорщился, а задняя часть ГАЗа, лишённая кузова, подскакивала, как баскетбольный мяч. «Такому только телегу водить», — думал я, глядя как охранник прёт по выбоинам. Он почти лежал на руле, и непонятно было, кто кого двигает.

Я спросил:

— Когда груз вывезли?

— На той неделе, получается.

— Всё в Казахстан?

— Я почём знаю. Им виднее. Я же говорю: нас снимают на днях.

Место, куда мы подъехали, напоминало пожарную часть: четыре гаража с высокими воротами, смотровая вышка высотой метров двадцать и две одноэтажные кирпичные постройки.

Едва машина остановилась, охранник с тараканьей проворностью выскочил из кабины, открыл мою дверь и сразу вцепился в рюкзак. Я не стал сопротивляться, чтобы поддержать его профессиональную гордость.

Он шагал позади, изредка комментируя: левее, вон в ту дверь, по коридору прямо. За небольшим холлом мы дважды повернули налево, оказавшись в скудно обставленном кабинете. На стене висела огромная карта области, истыканная красными и синими фишками, но что они обозначали, я не понял.

За столом сидел офицер в тёмной форме росгвардейца, который безрадостно посмотрел на нас и кивнул на место перед собой. Я сел напротив него. Охранник поставил рюкзак на стул сбоку.

— Спасибо, Николай Иванович, — сказал офицер и обратился ко мне. — Рассказывайте, кто вы такой, что здесь делаете?

Я молча протянул чезаровское удостоверение. Сзади послышалось пыхтение охранника:

— Я его сразу задержал, просто, ну, раз «Чезар», я решил…

— Николай Иванович, вы свободны, спасибо, — проговорил офицер.

Хлопнула дверь.

Он внимательно изучил удостоверение и даже даже потёр большим пальцем печати, чтобы проверить качество. Потом он что-то набрал на старомодной клавиатуре с высокими громкими клавишами и некоторое время пялился в монитор.

Он вернул мне удостоверение и проговорил:

— И что мне с вами делать? По правилам, я должен вас задержать и составить административный протокол.

— Майор, делайте, что считается нужным, — ответил я. — Но вы должны понимать, что если бы я не сдался добровольно, вы бы меня не поймали. Это проблема, согласны? Я второй день хожу по зоне, и знаете, сколько патрулей встретил? Ноль. Я вообще никого не встретил, пока не привлёк внимание вашего сотрудника, который в этот момент кипятил чай.

Майор недовольно сжал губы. Я продолжил:

— Обстановку в регионе вы знаете, и «Чезар», как системообразующий холдинг, отвечает за поддержание порядка на всей территории. Мы оказались на переднем крае: помогаем и фронту, и тылу. И что имеем? Блогер снимает видео складов, пытается выложить в интернет и бросить тень на наш проект. Лишь по случайности его удаётся перехватить. Вот теперь ответьте, майор, почему режимный объект, находящийся на закрытой территории с двумя охранными периметрами, доступен каждому охломону?

— С конца мая охрана переведена в усиленный режим, — ответил он недовольно. — Дополнительные блок-посты установлены на подъездах к Мауку и Каслям.

Ему было сложно оправдываться передо мной, человеком гражданским, ведь формально он не подчинялся никакому «Чезару». Но служивые люди знают о