Я остановил видео. Из-за сильной пикселизации контур был нечётким, но всё же узнаваемым. Значит ли это, что наши войска уже добрались до базы сарматов и вывезли сырьё для грязной бомбы? Как это возможно? Видео сделано 6 июня, за две с лишним недели до начала освободительной операции. Я запустил видео.

Эдик неразборчиво бормотал себе под нос. Открытие придало ему такой смелости, что он вдруг распахнул калитку в сетчатом заборе и вбежал на территорию. Смартфон снова замелькал, заскрипела дверь, экран резко потемнел, потом изображение стало светлеть, а точнее желтеть и дробиться на пикселы. Эдик был в одном из ангаров. Тяжело дыша, он зафиксировал руку и медленно двинулся вдоль рядов таких же бочек с жёлтыми символами.

— Это просто капец, сколько их… — шептал он.

И вдруг я узнал картинку. Это была запись, которую крутили по всем новостным каналам — база сарматов под Жезказганом, та самая, куда проникли агенты пятой службы ФСБ и засняли сырье для изготовления грязных бомб. Единственным различием была переозвучка ролика: голос Эдика заменили, и тот новый голос рассказывал, что сарматы вот-вот используют грязную бомбу.

Я остановил видео и закрыл глаза. Отпечаток экрана остался в поле зрения, как дверь за светлой занавеской. Что всё это значит? Это значит, что видео снято не в зоне, а под Жезказганом. Значит, накануне военной операции Эдик ездил в Казахстан, проник на закрытую базу сарматов и предоставил российской разведке съёмку склада, которую потом крутили по всем каналам? И сарматы убили его?

Тогда как его телефон оказался в зоне? Его мог принести кто-то другой. Нет, на это не было времени, тут что-то не бьётся по датам. Тогда получается, что это не его видео. Оно записано на телефон Эдика, но снято кем-то другим. Но голос-то его…

Шелехов, идиот, ты цепляешься за фантастические версии, чтобы не видеть очевидного. Местность на видео не похожа на степи под Жезказганом. Видео настоящее. Оно снято в зоне 6 июня Эдиком Самушкином и означает, что сырьё для грязной бомбы, которое сарматы якобы вывозили из могильников Южно-Уральской атомной станции, не покидало пределов зоны.

Означает ли это, что у сарматов нет фабрики по изготовлению грязной бомбы? Не спеши с выводами, Шелехов. Может быть, бомба на самом деле есть, просто добраться до засекреченных складов не удалось, поэтому для публики использовали постановочный сюжет. Когда народу грозит смерть, все средства хороши. Но зачем тогда для съёмок понадобился Эдик?

Тогда так: одну из баз сарматов обезвредили ещё до начала операции и свезли бочки сюда: вот для чего понадобилась наша железная дорога. Эдик нашёл её случайно, его перехватили, а чтобы видео не было использовано против нас, опередили сарматскую пропаганду и подали ролик, как снятый в Казахстане. В конце концов, у сарматов много баз, и этот подлог не меняет сути дела. Что же, у пропагандистов своя война, и в этот раз, похоже, победа была за ними.

Я включил ролик снова: Эдик провёл в ангаре минуты две, бессмысленно тыча смартфоном в одинаковые бочки с жёлтым логотипом. Затем он скользнул в дверь, экран ослеп от света, картинка бешено задёргалась, дыхание Эдика потяжелело, как кузнечный молот. Если я что-то понимал в людях, это видео было реальным: сымитировать такое возбуждение не под силу даже актёрам.

Смартфон разогрелся у меня в руке, как печёная картошка. Я зашёл в настройки и отключил связь с сетью, чтобы сэкономить батарею.

Эдик всё бежал и бежал, и дыхание его отдавало металлическим лязгом. Где-то ближе к концу, снимая стебли иван-чая, голос Эдика, срываясь и лая от удушья, произнёс:

— Короче, здесь склады с отходами, бочки помечены как сарматские, похоже, готовят к отправке за границу, стоят грузовики, есть погрузочная платформа.

Он долго переводил дыхание и сплёвывал.

— За мной охрана. Я предупреждаю: если со мной что-нибудь произойдёт, это видео будет опубликовано. Так и передайте! Я опубликую видео! Слышите? Всё, отключаюсь.

Экран остановился. Эдик кому-то угрожал обнародованием видео, значит, оно предназначалось либо для служебного пользования, либо заказчик хотел опубликовать его сам.

Телефон он, вероятно, скинул в момент задержания или потерял. В том, что его поймали, я почти не сомневался, потому что иначе бы он не выбрался из зоны до вечера 6 июня.

Я проверил мессенджеры и облачные сервисы, но не нашёл файла с видео: вероятно, доступ к нему получил только заказчик всей эскапады, некий Стас. Телефон продолжал греться. Я хотел переслать видео самому себе, но не успел: экран погас раньше.

Это уже не важно. Зацепки есть, с остальным разберусь потом. Эдика убил либо заказчик, на которого я выйду через Стаса, либо ретивая охрана зоны, либо же тот, кто боялся публикации видео. Нельзя исключать, что Эдик схватил смертельную дозу радиации по глупости, надышавшись пылью на могильнике. Но всё же я склонялся к версии, что его устранили заказчики, которым он угрожал за кадром: слишком уж быстро он умер. Дягилевские? Похоже на их почерк. Этим видео они хотели шантажировать нас или же поднять всенародный хайп. Но что-то у них не сработало: может быть, они надеялись найти в зоне нечто другое и тупо испугались, поэтому слили Эдика, как лишнего свидетеля.

Я вернулся к Кэрол.

— Что там? — спросила она.

— Да ничего особенного. Дома изучим.

— Вы же видео смотрели. Что на нём?

— Что-что? Любимый жанр Эдика: съёмка себя с выгодных ракурсов. Ладно, не забивай голову. Теперь наша задача — в Челябинск поскорее вернуться.

Она помотала головой.

— Я остаюсь. Мне надо Лиса найти.

— Катя, не дури. Его отпустят. Он раньше нас будет дома. Какое им дело до сталкера?

— Здесь опорный пункт под Мауком, — заявила Кэрол. — Может быть, он там?

— И что мы, штурмом его возьмём? У меня больше полномочий снаружи, чем здесь. А про какой опорный пункт ты говоришь?

— Не знаю, Лис рассказывал. Там типа полицейского участка, куда задержанных доставляют. Их потом через Маук и Северный вывозят из зоны и передают полиции на КПП Кыштыма.

— Ясно. Но ему проще выбраться одному, чем с нами. Он будет благодарен, если мы позаботимся о себе.