Осенью отступили воды разлива, и напитанные влагой поля покрылись зеленой порослью, однако работники некрополя были худы и голодны. Они не получили оплату за месяц, приблизительно соответствовавший октябрю. Примерно к середине ноября прошло уже два месяца, как они не получили оплату, и лишения наконец привели их к организованному протесту, первой забастовке в истории, о которой мы знаем.

«Год 29, второй месяц второго времени года, день 10. В этот день [случилось] пересечение пяти стен некрополя группой, кричавшей: «Мы голодны!» Затем они сели на задворках храма Тутмоса III на границе возделываемых полей. Три надзирателя и их помощники пришли, чтобы вернуть их в охраняемую зону некрополя, «тогда они произнесли великую клятву… «Вы можете идти, потому что у нас есть слово фараона!» Однако обещания от имени царя было недостаточно для бастующих, и они провели весь день у задней стены храма, вернувшись в свои дома в некрополе только к ночи.

Они вышли снова на следующий день, а на третий день они осмелились занять Рамессеум и вторглись на территорию заупокойного храма Рамсеса II. В огромной суете бегали казначеи, привратники и полиция. Начальник полиции пообещал послать за правителем Фив, который скромно держался вне поля зрения. Толпа была настроена решительно, но сохраняла дисциплину: судя по всему, захват храмовой территории оказался более действенным, чем предыдущее сидение. Чиновники выслушали их протест: «Мы дошли до этого места из-за голода, из-за жажды, не имея ни одежды, ни масла, ни рыбы, ни овощей! Напишите фараону, нашему доброму господину, об этом и напишите визирю, нашему начальнику. Сделайте так, чтобы мы могли жить!» Царская казна была открыта, и оплата за предыдущие месяцы была выдана им.

Рабочие смягчились, получив оплату, однако горький опыт укрепил их решимость не сдаваться под частичным удовлетворением требований: они желали получить плату и за текущий месяц тоже. На следующий день они собрались в «крепости некрополя», где, должно быть, размещалась полиция. Начальник полиции Монтумес признал справедливость их притязаний, но призвал бастующих сохранять порядок: «Слушайте, я дам вам мой ответ: возвращайтесь [в свои дома] и соберите свои инструменты, заприте свои двери и возьмите своих жен и детей. И я поведу вас к храму [Тутмоса III] и позволю вам сидеть там завтра». Наконец, на восьмой день забастовки, месячное жалованье было выдано.

Две недели спустя, когда в первый день месяца им снова не выплатили жалованье, они вышли опять. Теперь в их недовольстве скрывалась угроза их начальству за то, что они обманули фараона: «Мы не придем. Потому скажите вашим начальникам, когда станут они во главе своих товарищей, что мы определенно не выходили (из-за стен) из-за голода (только, но) потому, что мы должны сделать важное обвинение, ибо преступление свершается здесь, в этом месте фараона!» Мы не говорим о результате такого обвинения, однако беспорядки затянулись. Два месяца спустя визирь приехал в Фивы по официальным делам, однако был достаточно осторожен, чтобы не пересекать Нил и не встречаться с бастующими. Вместо этого он отправил полицейского исполнителя дать стандартные обещания трем надзирателям некрополя: «Когда чего-либо недостает, я не могу не прийти, чтобы восполнить этот недостаток для вас! Что же касается ваших слов: «Не забирайте наши пайки!» – зачем мне забирать их, ведь я визирь, который более дает, чем забирает!.. Если случится так, что ничего не останется в амбарах, я дам вам то, что смогу найти!»

Через одиннадцать дней бригада вновь вышла из-за стен с криками: «Мы голодны!» Когда они сели вблизи храма Мернептаха, управляющий Фивами проходил мимо, и они стали кричать ему. Он пообещал им помощь: «Смотрите, я даю вам эти пятьдесят мешков зерна, чтобы вы смогли прожить, пока фараон не даст вам вашего довольствия». Это выглядит как акт милосердия чиновника, однако через несколько дней мы увидим, как верховный жрец Амона обвинит градоначальника в том, что тот использовал подношения из храма Рамсеса II, чтобы накормить бастующих; «Велико преступление, которое он совершил!» Мы не можем определить, в чем: недостатке доходов, коррумпированности чиновников или мелочной политике – состояли причины бездеятельности государства. По-видимому, имели место все три фактора.

Конец документа, который мы рассматриваем, не сохранился, поэтому мы не можем сказать, уладили ли рабочие и чиновники свои разногласия. Однако другие тексты сообщают нам, что ситуация не всегда налаживалась. Сохранился журнал работ в некрополе, относящийся ко времени правления Рамсеса IX, то есть прошло более чем 40 лет после описанных событий. В нем отмечается, что рабочие бездействовали на протяжении многих дней, после чего писец сделал запись о том, что их жалованье просрочено более чем на девяносто пять дней. Четыре года спустя рабочие смогли изложить свои скромные жалобы во время официального визита в некрополь: «Мы слабы и голодны, потому что не получили причитающегося нам, что фараон нам дал!» Тогда визирь, верховный жрец… и главный казначей фараона сказали: «Люди из некрополя правы!» Если кто-то и мог исправить ситуацию, то это были именно эти чиновники, однако, судя по всему, они предпочли заплатить рабочим не мешками с ячменем и пшеницей, а праведным негодованием[338].

Рассмотрим последний случай, произошедший в третий год правления Рамсеса X, через приблизительно 50 лет после первой забастовки. Верховный жрец Амона приводил доказательства того, что было бы технически неверно, чтобы он выдавал провизию голодающим, поскольку это зерно должно быть им выдано их непосредственными начальниками. Однако рабочие продолжили забастовку и провели ночь возле конторы верховного жреца. Затем высокопоставленные чиновники позвали секретаря визиря и заместителя управляющего царским зернохранилищем и повелели им: «Проверьте зерно визиря – дайте людям некрополя часть его в уплату жалованья». Благодарные рабочие затем передали двум из высокопоставленных чиновников дары: два ящика и чехол для письменных принадлежностей. В этом кратком сообщении не объясняется связь выдачи срочного пайка и дара ответственным чиновникам, однако можно предположить, что бедные люди были должны своему господину[339].

Крах империи и наступление железного века стали факторами, приведшими к сильной инфляции – это стало внешней причиной того, почему государство не платило рабочим. Однако существовали и внутренние и религиозные причины, которые восходят к середине эпохи Нового царства, к ослаблению централизованной власти и потере esprit de corps в государстве: очеловечивание царя-бога, ересь Амарны, построение жестко структурированного бюрократического аппарата и распри в администрации. Так или иначе, непорядочность в кругах чиновников отныне стала очевидной. Проиллюстрируем примерами.

При Рамсесе XI некий Тутмос был управляющим Великим некрополем. В числе прочих функций он был обязан объезжать Верхний Египет и собирать налоги зерном, часть которых предназначалась для выплат рабочим. В одном разделе его письма говорится: «Направь своих чиновников (?) и управляющих некрополем Иуфенамона и стража Тутмоса или стража Хонсумеса. Поторопи их собрать зерно, чтобы не дать людям голодать и не выполнять работу свою в доме фараона, осыпая тебя [упреками]»[340]. Было ли это гуманностью? Другой документ намекает на уменьшение веса при перевозке собранного зерна перед тем, как оно было передано на хранение в Фивы. Управляющий некрополем Тутмос и его помощники отправились на юг, в Эсне, чтобы собрать подати. Полученное им через храм в том городе равнялось 342,25 мешка[341]. Однако 6,25 мешка было сразу же отдано Эсне «на издержки». Когда лодка прибыла в Фивы, управляющий Западными Фивами, Паураа, принял только 314 мешков. Различные удержания в счет «издержек» и «довольства» были отданы разным участникам поездки, однако записи составлены так, что после суммирования по-прежнему остается некоторое количество неучтенного зерна. Довольно очевидно, что счет был подделан и что Тутмос был уверен в своей безнаказанности[342].