Мы не будем давать подробный анализ этого документа. Его суть сводится к тому, что благочестивая щедрость фараона была направлена в основном в сторону Амона в Фивах, Ра в Гелиополе и Птаха в Мемфисе; прочие боги были относительно бедны. Длинные списки собственности и доходов каждого храма делятся на три категории[327]. Есть перечни регулярных доходов храмов, получаемых в виде законно установленных даров от царей, а также от пожертвований, предусмотренных по основным праздникам. Есть постановление об увеличении размеров основной собственности храмов благодаря дарам Рамсеса III на тридцать первом году его правления. Это свидетельство царской щедрости показывает, как великие храмы Египта, особенно храм Амона-Ра в Карнаке, оказывали давление на фараона, что в результате стало разрушительным для экономики страны. Наконец, свод прежнего имущества и недавних даров показывает владения храмов в том виде, в каком они существовали на момент смерти Рамсеса III: все здания, земли, рабы, скот, корабли и т. д. Все перечисленное имущество было признано Рамсесом IV как обязательство, оставленное ему отцом.

Ежегодный доход, поступавший в храмы через налоги, входил в две перечисленные выше категории. Доход с полей измерялся в мерах зерна, «зерно из податей крестьян» и прочие поступления, будь то в виде товаров или услуг, измерялись в мерах серебра, «серебро, имуществом и работой, передано в качестве подношений богам». Преимущество доли Амона видно из того факта, что его храм получал 86 процентов от ежегодных податей серебром, храм Ра – 11 процентов, храм Птаха – 3 процентов и ни одного процента не направлялось более мелким храмам. Доля зерна для храма Амона составляла 62 процента, храма Ра – 15 процентов, храма Птаха – 8 и 15 процентов более мелким храмам. Мы не имеем представления, как доходы храмов соотносились с доходами государства, однако ежегодный доход в виде 373 килограммов серебра и 40 010 кубических метров зерна должен был составлять значительную часть экономики страны. В собственности храмов находились 169 городов, девять из которых располагались в Сирии, более 500 садов, виноградников и фруктовых садов, более 50 судоверфей и 88 кораблей, около полумиллиона голов скота и т. д.

Разные трактовки данных списков дают разную оценку имущества храмов в людях и землях относительно населения и территории Египта. Исходя из цифры в 107 615 рабочих, за исключением женщин, детей и стариков, можно предположить, что, возможно, храмам принадлежали 450 тысяч человек, а 2849 квадратных километров земли составляло более 1/8 от возделываемой территории Египта. Однако идет ли речь о величинах, которые Рамсес III добавил к уже существующей собственности, или они отражают общий итог после его даров? Осторожно предположим, что эти цифры отражают итоговые величины, и примем все население страны за 4 миллиона 500 тысяч человек – у нас нет возможности рассчитать приблизительную цифру. Тогда мы придем к выводу, что храмы Египта владели каждым десятым человеком и каждым восьмым акром земли. Только храм Амона владел каждым пятнадцатым человеком и каждым одиннадцатым акром (0,4 га) земли. Однако, согласно другим интерпретациям, владения храма составляли от 2 процентов людей и 15 процентов земли до 15–20 процентов людей и 30 процентов земли[328]. Мы попросту не владеем точными данными, и все наши предположения довольно приблизительны, однако они дают некоторое представление о потрясающей власти храмов в те времена.

Ответ на вопрос, облагалась ли эта обширная собственность храмов налогами, в настоящий момент неясен. В нашем распоряжении есть большой свиток периода XX династии, содержащий некоторые данные государственных налоговых оценщиков о полях в Среднем Египте. К сожалению, эту массу деталей не всегда удается разобрать, поскольку заметки представлены системой неясных, слишком коротких фраз и потому нельзя сказать, являются ли указанные там цифры количеством зерна по оценке на единицу земли или другими данными, которые оценщик позднее использовал для определения налога. Речь идет о государственных сборщиках налогов, а большая часть земли являлась официально закрепленной за храмами. Издатель папируса отмечает, что у Геродота и Диодора, а также в Бытии (47: 26) упоминается традиция, согласно которой египетские жрецы были освобождены от налогов, а также цитирует текст персидского периода о том, что храмы в виде исключения были вынуждены платить налоги во времена лишений, однако затем заключает, что привилегии храмов были лишь частичными. Он предположил, что от трудовой повинности были освобождены непосредственно сами жрецы и храмовый персонал и это было закреплено специальными указами о привилегиях храмов, однако храмовые земли подлежали государственному налогобложению. Таково было решение, направленное на улучшение ситуации, поскольку не облагаемые налогом земли, составлявшие от 12 до 30 процентов возделываемых площадей, легли бы тяжким бременем на экономику государства. Исходя из этого мы считаем, что привилегии храмов давали освобождение от трудовой повинности, возложенной на остальной Египет[329].

Мимоходом можно отметить, что люди, возделывавшие поля и описанные в документе налоговых оценщиков, составляют интересный срез египетского общества. В одном доме жили раб, женщина, наемник с Сардинии, жрец, слуга сардинского наемника, козопас, конюх и солдат[330]. В других домах мы находим медных дел мастера, бальзамировщиков, клеймовщиков скота, пчеловодов, моряков, судебных писцов и различных чужеземцев: представителей «народов моря», ливийцев и колесничих, возможно, хеттов. Судя по всему, раб или чужеземный наемник мог быть владельцем и работником на земле на тех же условиях, что и жрец, военный или гражданские чиновники, – под общим надзором вышестоящего гражданского или религиозного распорядителя.

Документ с очевидностью показывает, что в царские сундуки в середине XX династии стекались значительные ресурсы. Однако фараоны были вынуждены отказаться от империи и столкнуться с забастовками рабочих в собственных некрополях из-за неспособности государства оплачивать их работу. Как соотнести очевидно высокий доход с очевидным банкротством? Издатель папируса уверен: ответ в том, что фараон не получал всех ресурсов, которые официально ему передавались, и что это имущество могло исчезать во вместительной утробе бога Амона. Верховный жрец Амона обладал крепкой хваткой в гражданских делах и финансах государства, как видно, например, из распределения должностей между членами одной семьи. Рамсеснахт был верховным жрецом Амона при Рамсесе IV. Его отец Мерибастет был главным управляющим налогами, а сыновья Рамсеснахта занимали два наиболее влиятельных поста в стране: Несамон и Аменхотеп по очереди становились верховными жрецами Амона, а Усермаатранахт – главным распорядителем налогов и управителем земель фараона. Таким образом жрецы Амона могли контролировать финансы государства и по собственному желанию удерживать доходы царя. Соответственно, божественный царь стал заложником храма или небольшой семьи, которая контролировала высшие храмовые должности. В конце концов власть фараона была окончательно ограничена этим семейством, получившим власть над Верхним Египтом[331].