не имел. Когда это было?

— За десять дней до нападения.

— Для чего она хотела это сделать? — спросил Ормонд.

— Чтобы попросить нас помочь ей выяснить, кто такой Аноми.

— О, — сказал Ормонд. — Точно. Да, вообще-то, я не знал, что она пришла именно к вам. Она сказала, что думает об этом — да, я подумал, что это разумная идея.

— Но она не сказала вам, что сделала это?

— Вообще-то, — сказал Ормонд после очередного колебания, — она могла это сделать, но я не запомнил. Она была чертовски напряжена, а я был занят на работе — возможно, я не расслышал ее как следует или отключился, или что-то еще. Я был очень занят на работе, — повторил он. — У меня было собеседование, на должность начальника отдела.

— Вы прошли его?

— Нет, — сказал Ормонд, почти срываясь.

— Когда она пришла в агентство, мой партнер заметил синяки…

— О, это был ваш напарник, да? Рассказал копам, что я ее душил?

Ормонд, казалось, пожалел о своей вспыльчивости, как только эти слова вырвались у него. Он уставился на Страйка своими бледно-голубыми, широко расставленными глазами, не зная, как исправить это последнее, разрушительное впечатление.

— Никто ничего не говорил об удушье, — сказал Страйк. — Мой партнер просто сообщил о синяках. Что ж, большое спасибо за встречу, Филипп. Вы мне очень помогли.

После короткого, тягостного молчания Ормонд медленно поднялся на ноги.

— Нет проблем, — сказал он отрывистым голосом. — Удачи в расследовании.

Страйк протянул руку, готовый на этот раз побороться за самый крепкий захват.

Ормонд ушел, и Страйк знал, что пальцы его правой руки будут пульсировать, и эта мысль принесла ему какое-то мелкое удовлетворение. Как только учитель скрылся из виду, Страйк достал мобильный и набрал короткое сообщение другу из столичной полиции.

Глава 37

...дело было сделано; новоиспеченный король

поднялся и ступил на царство свое,

И оно признало его.

Джин Ингелоу

История гибели

Робин все еще смотрел на iPad, когда Страйк нашел ее за угловым столиком в стороне от основного бара. Он нес пинту “Лондон Прайд” для себя и вторую порцию томатного сока для Робин, хотя заметил, что она едва притронулась к первой. Рядом с ее iPad лежал ее мобильный телефон, на котором лицом вверх отображалась лента Твиттера Аноми, а с другой стороны лежал ее открытый блокнот. Страйк, который умел читать перевернутый текст, увидел, что Робин сделала три колонки с именами Червь28, Вилепечора и Папервайт, и что она делала записи во всех трех колонках. Колонка Червя28 казалась самой полной.

— Аноми в игре? — спросил Страйк, садясь.

— Нет, — ответила Робин, посмотрев вверх и тут же вернувшись к своему экрану. — Его не было здесь все время, пока ты был с Ормондом. Извини, мне придется продолжать печатать. Здесь есть модератор по имени Червь28, который дружил с Бет в сети. Это либо гей, либо девушка, потому что она состоит в отношениях с неназванным мужчиной, о котором я должна знать. Червь много рассказывала Бет. Она думали, что выгнала ее из игры, рассказав ей обо всех своих проблемах.

— Двадцать восемь, — прокомментировал Страйк, — это еще один символ ненависти.

— Серьезно?

— Вторая буква алфавита, восьмая буква: БХ. Означает “кровь и честь”. Blood and Honour — это неонацистская группа скинхедов.

— Я не могу представить Червь28 в роли неонацистского скинхеда, — сказала Робин, набирая текст. — Если бы мне пришлось делать ставку в ту или иную сторону, я бы сказала, что это девушка, и довольно молодая. Возможно, с дислексией. Орфография у нее корявая, пунктуация везде… Если ты ищешь возможного члена Хальвенинга, то Вилепечора кажется чертовски хорошим кандидатом. Подожди… О, слава Богу. Червю28 нужен туалет.

Робин повернула iPad так, чтобы Страйк мог его видеть. Он придвинул свой стул: Робин почувствовала, как его колено ударилось о ее колено.

— Игроки разговаривают во время открытой игры, — сказала она, пока Страйк потягивал пинту и наблюдал за анимированными фигурками, двигающимися среди могил. Как и Робин, он был поражен тревожной красотой анимации с ее меняющимся туманом и нависшими могилами. — Но модераторы могут открывать приватные каналы, чтобы разговаривать с кем угодно, и никто больше не сможет увидеть, что они говорят. Червь28 и Вилепечора открыли приватные каналы со мной сразу после того, как я вошла в игру.

— Почему ты думаешь, что Вилепечора может быть Халвенингом?

— Чертовски гомофобен, — сказала Робин. — Говорил мне, что я извращенка.

— Мило, — сказал Страйк.

— Я почти уверен, что он мужчина. А еще он пьян. Он сказал мне об этом три раза. Он сказал, что ему надоела игра, а когда я спросила, почему он все еще здесь, он ответил: “Разведка”.

— “Разведка”? — повторил Страйк. — Действительно, очень интересно.

— И он сказал мне, что Аноми убил Ледвелл.

Она подняла взгляд, чтобы увидеть реакцию Страйка.

— Сейчас?

— Под видом шутки, — сказала Робин, оглядываясь на игру. — Единственный другой модератор, с которым я разговаривала, это Папервайт. Она спросила, не нужна ли мне помощь в навигации по игре, и дала мне несколько подсказок, как попасть в расширенную зону, которая была создана с тех пор, как Бет была здесь в последний раз. Она не открывала приватный канал, а просто предложила помощь в открытой игре. Я не знаю, что она женщина, очевидно, я просто предполагаю это из-за имени пользователя. Никакого личного чата.

Страйк наблюдал за боковой панелью прибытия и убытия игроков.

.

— Если я выйду из игры, — сказала Робин, поворачивая iPad обратно к себе, — ты можешь рассказать мне об Ормонде.

— Оставайся в игре, — сказал Страйк, — чтобы мы могли следить за Аноми. Я бы хотел посмотреть, как он там себя ведет. Можешь сказать этому Червю, что тебе нужно пойти и немного поработать в автономном режиме?

— Нужно — вынуть — одежду — из — стиральной — машины— , — сказала Робин, набирая текст. — Вернусь через некоторое время— .

Она села с облегчением, выпила немного томатного сока и отрегулировала угол iPad так, чтобы они оба могли продолжать просмотр.

— Как там Ормонд?

— Ормонд, — сказал Страйк, — был довольно интересным. Не то, что я