сделала то, что я запретил ей делать.

— Вы были вместе в то время?

— Нет, — сказал Страйк. — Мы никогда не были вместе. Кто…? Подожди минутку.

Он попятился в сторону и включил лампу в спальне, желая увидеть лицо Мэдлин. Она выглядела одновременно желанной и очень напряженной.

— Только не говори, что это Шарлотта сказала тебе об этом? — спросил он, прищурившись.

— Ну… да.

— Черт возьми.

Страйк грубо провел рукой по лицу, словно умываясь. Если бы рядом с ним лежала Шарлотта, а не Мэдлин, у него возникло бы искушение бросить что-нибудь — не в нее, а, возможно, что-нибудь бьющееся, в стену.

— Между мной и Робин никогда ничего не было. Мы никогда не были вместе.

— Ох

— Шарлотта раздувает дерьмо, — сказал он, снова посмотрев на Мэдлин. — Это то, что она делает. Тебе лучше всего считать, что все, что она говорит обо мне, полная чушь.

— Так вы с Робин никогда не…?

— Нет, — сказал Страйк убедительно. — Мы не встречались.

— Хорошо, — сказала Мэдлин, а затем: — Шарлотта сказала, что я очень похожа на Робин.

— Не похожа, — солгал Страйк.

Мэдлин продолжала смотреть на него сверху вниз.

— Ты злишься.

— Нет, не злюсь. Ну, не на тебя.

— То есть, это не имеет значения, — сказала она. — Если все закончилось, то все закончилось.

— Оно так и не началось, — сказал Страйк, глядя на нее.

— OK, — сказала Мэдлин снова. — Извини.

— Все в порядке, — снова солгал он, протягивая руку, чтобы пригласить ее положить голову обратно на его плечо, а затем выключил свет.

Он лежал в темноте, пока Мэдлин не заснула, положив голову ему на плечо, и вместо того, чтобы беспокоить ее и рисковать дальнейшим разговором о Робин или Шарлотте, он спал в эту ночь, не снимая протеза, отчего на конце его культи появилась потная сыпь.

Запланированная встреча Страйка и Робин задержалась из-за того, что Страйк дольше, чем ожидалось, наблюдал за Грумером, который очень долго обедал в отеле на Шарлотт-стрит. Было уже пять часов, когда Грумер наконец встал из-за стола, и Страйк, который к этому времени скрытно фотографировал с улицы, наблюдал за ним пока он не скрылся из виду, а затем позвонил Робин.

— Привет, — сказала она, звуча так же устало, как и он. — Он всё это время обедал?

— Да, извини. Тебе нужно было домой?

— Нет, — сказала она. — Ты все еще настаиваешь на нашей встрече по поводу Аноми?

— Да, определенно, — сказал Страйк, который почти ничего не ел, пока перемещался между баром, залом и улицей, наблюдая за вечеринкой Грумера. — Слушай, ты не против, если мы сделаем это за едой? Может, в Чайнатауне?

— Это было бы здорово, — сказала Робин. — Я умираю с голоду. Я найду где-нибудь место и напишу тебе.

Двадцать минут спустя Страйк вошел на верхний этаж ресторана Gerrard Corner и увидел Робин, сидящую за столиком у окна, ее iPad лежал на столе рядом с ней, мобильный телефон лежал рядом с ним, вместе с открытым блокнотом. Из всех посетителей ресторана они с Робин были единственными людьми с европейской внешностью.

— Привет, — сказала она, подняв взгляд, когда Страйк сел, а затем опустив взгляд обратно на игру. — Аноми здесь, так что мне нужно продолжать играть. Он подгоняет людей, если они слишком долго стоят на месте. Я молюсь, чтобы Монтгомери ушел из офиса без телефона, пока Аноми еще активен, чтобы мы могли исключить кого-нибудь.

— Это, — сказал Страйк, осторожно разминая больную ногу, — было бы очень кстати.

Его мобильный завибрировал в кармане. Он очень надеялся, что это не Мэдлин, но, к своему облегчению, увидел сообщение от своей сводной сестры Пруденс, с которой он договорился встретиться вечером следующего дня.

Корморан, мне очень жаль: я не смогу завтра вечером. Небольшой семейный кризис. Можно ли перенести? Пру

Страйк так обрадовался, что она, а не он, отменяет ужин, что испытал волну привязанности к этой женщине, которую никогда не видел.

Нет проблем, я все понимаю. Надеюсь, все в порядке

Робин, которая случайно снова взглянула на Страйка, когда он печатал, увидела его слабую улыбку и теплый взгляд и решила, что он пишет сообщение Мэдлин. Снова опустив глаза на iPad, она попыталась подавить нарастающее чувство антагонизма.

— Ты сделала заказ? — спросил Страйк.

— Нет, но я бы хотела что-нибудь с лапшой, чтобы можно было есть одной рукой. И мне нужна вилка.

Страйк поднял руку, заказал им обоим сингапурскую лапшу, затем сказал,

— Хочешь услышать кое-что интересное, прежде чем мы приступим к Аноми?

— Давай, — сказала Робин, не отрывая глаз от игры.

— Я попросил Эрика Уордла оказать мне услугу. Выяснить, почему Филипп Ормонд ушел из полиции. У меня было предчувствие, что это могло быть не добровольно.

— И? — сказала Робин, не глядя вверх.

— Если бы он не ушёл, его бы почти наверняка выгнали. “Возомнил себя Грязным Гарри” — это были точные слова Уордла. Ему нравилось избивать подозреваемых. Кроме того, его жена ушла до того, как он ушел из полиции, что не соответствует хронологии, которую он мне дал.

— В любом случае…

Страйк достал свой блокнот.

— Хочешь, я начну работу над “Аноми”, пока ты играешь в игру?

— Да, пожалуйста, — сказала Робин, которая в данный момент вела Баффипоус между гробницами.

— Я изучил всех известных нам людей, которые были близки с Эди и Джошем, когда игра только появилась. Хорошая новость в том, что мы можем исключить большинство из них.

— Слава Богу, — горячо сказала Робин.

— Я начал с братьев и сестер Джоша. Брат работает в Kwik Fit, авторемонтном центре, а сестра — администратор в оптике. Я исключил большинство актеров. У них у всех постоянная работа с девяти до пяти, и никто из них не сможет вести твиттер и модерировать игру в любое время суток, не будучи уволенным.

Я поговорил с приемной сестрой, с которой Эди поддерживала связь. Она менеджер по организации мероприятий в отеле, и ее уволили бы за то, что она так же много сидит в Интернете, как Аноми, в рабочее время. То же самое относится и к приемному брату Эди.

Однако, я думаю,