После нападения на Эди и Джоша она стала гораздо реже писать в Твиттере под своим именем — и это все, что у меня пока есть.

— А вот и наша лапша, — сказала Робин.

Официант поставил перед ними тарелки. Страйк заказал два пива.

— Я не могу, — запротестовала Робин. — Серьезно. Я просто засну и пропущу, как Аноми признается в убийстве.

— Он уже сделал это, — напомнил ей Страйк. — Я выпью, если ты не хочешь.

Он набрал палочками столько лапши, сколько они могли вместить, и сказал:

— Ладно, расскажи мне, что у тебя.

Робин сама взяла вилку лапши, прожевала, проглотила, затем открыла свой блокнот.

— Хорошо, раз уж ты упомянул Ясмин, — сказала она, пролистав несколько плотно исписанных страниц, чтобы найти ее, — она все еще модератор в игре, где она называет себя Хартелла.

— Ты уверена, что это она?

— На девяносто девять процентов уверена, — сказала Робин. — Все совпадает. Червь28 рассказала мне больше, чем думает. Она упомянула, что Хартелла раньше знала Эди и Джоша, а также сказала мне строго конфиденциально, что Хартелла должна была поговорить с полицией после убийств. Я спросила ее почему, и она сказала, что не знает, но я могу сказать, что она боится сказать слишком много.

— Ты говорила с Ясмин напрямую?

— Только в открытой игре, о заданиях. Кажется, они с Бетани никогда не были дружны.

Робин взяла еще одну большую порцию лапши и помахала вилкой, пока не смогла снова заговорить.

— В игре есть правило, согласно которому нельзя использовать имена людей или мест. Игроки обходят его, набирая первый инициал и ставя звездочки вместо всех остальных букв.

— Странно, — сказал Страйк, нахмурившись.

— Это странно, — сказала Робин. — Абсолютная секретность в отношении личных данных обязательна для всех. Это называется Правило 14.

— Четырнадцать, — сказал Страйк, — это еще один символ ненависти.

— Есть ли числа, которые не являются символами ненависти?

— Да, большинство из них, — сказал Страйк с ухмылкой. — Но четырнадцать относится к четырнадцати словам.

— Какие четырнадцать слов?

— Я не знаю его наизусть, но это какой-то ультраправый лозунг об обеспечении будущего для белых детей. Продолжай о секретности.

— Так, все боятся мгновенного изгнания из игры, которое якобы происходит, если вы используете правильное имя или даете слишком много личной информации. Утверждается, что Аноми создал некий механизм, который мгновенно запустит Последствие 14, если кто-то сделает эти вещи.

— Предположительно?

— Ну, я не верю, что этот механизм существует, — сказала Робин. — Я думаю, что это притворство, на которое клюет большинство людей, а по-настоящему верят только легковерные игроки.

— Как Червь28?

— Да, хотя я думаю, что она уже поняла, что если бы Последствия 14 были реальными, она не могла бы рассказать мне так много, как сейчас. Она бесконечно говорит о своей депрессии, потому что мужчина, к которыму она переехала на юг, чтобы быть рядом, не звонит ей и не приходит к ней с тех пор, как она переехала в Лондон.

— Который она, предположительно, пишет с буквой “Л” и пятью звездочками?

— Да, пишет. Она также сказала, что ей не очень нравится ее работа. Работа связана с детьми, но больше подробностей у меня нет.

В любом случае, она говорит, что даже модераторы не знают настоящих имен друг друга, или им не положено. Червь28 считает, что Хартелла знает настоящую личность модератора, который называет себя ЛордДрек. Единственное прямое взаимодействие, которое у меня было с ним, было довольно оскорбительным.

— В каком смысле?

— Он открыл приватный канал и сразу же напал на меня за мои извращенные практики.

— Разве такого не было с другим…?

— Да, случилось: Вилепечора, когда я впервые вошла в игру. Я заметила, что Червь28 часто ставит скобки ЛордДрек и Вилепечора вместе, как будто они — я не знаю, работают в паре или что-то в этом роде.

В любом случае, Червь28 сказала что-то странное о Хартелле и ЛордДреке прошлой ночью, когда я уверена, что она была под кайфом. Она сказала, что забила, и через некоторое время ее орфография и грамматика стали еще более корявыми, чем обычно. Ты не можешь делать скриншоты непосредственно из игры, но я сфотографировала свой iPad.

Робин нашла фотографию на своем телефоне и передала ее Страйку.

Червь28: Хартлеа ре ально любит Лордрека, я говорю.

Баффипоус: Как думаешь, они встречались в реальности?

Червь28: не знаюю.

Червь28: она защищает егг

Баффипоус: что ты имеешь в виду, говоря “защищает”?

>

Червь28: полиция

Баффипоус: ?

>

>

Червь28: я не длжн была говорит это

— Очень, очень интересно, — сказал Страйк.

— Есть еще кое-что, — сказала Робин невнятно, сквозь лапшу. — Листай вправо.

Страйк сделал это и увидел второе изображение приватного чата Робин и Червь28.

Баффипоус: Я никому не скажу!

Червь28: нет, забудь, что я сказала, пожалуйста.

Червь28: это была просто ошибка.

Червь28: что они сделали

Баффипоус: Хартелла и ЛордДрек?

Worm38: нет

Worm38: ЛордДреки Виле

Червь28: пжл, ззабудь

— Я не смогла больше ничего от нее добиться, — сказала Робин. — Я не хотела давить на нее, но надеюсь, она снова накурится, и я смогу попробовать еще раз.

Принесли пиво. Несмотря на свое прежнее решение, Робин налила себе в стакан и выпила немного. Оно было вкусным, и слегка успокаивающий эффект, который оно оказало на ее измученный мозг, был очень приятен.

— Так эти два парня — они парни?

— Думаю, да. Червь28 всегда говорит о них как о мужчинах.

— Значит, эти двое мужчин, которые считают лесбиянство извращением и, похоже, находятся в сговоре друг с другом, сделали что-то, что может заинтересовать полицию, — сказал Страйк, возвращая Робин ее телефон. — И Хартелла защищает их. Или, во всяком случае, защищает одного из них.

— Точно, — сказала Робин. Помнишь домашнюю страницу Братства Ультима Туле? “Мы считаем, что феминизм и легализация гомосексуализма подорвали западную цивилизацию” или что-то в этом роде.

— Ты можешь передавать людям документы в частных каналах, не знаешь?

— Без понятия, я не пробовала.

— Ну, если можешь, — сказал Страйк, — то это может быть то, как досье с поддельными письмами попало к Ясмин Уэзерхед, не так ли? И это был бы идеальный способ сделать это. Все в