и прислоняется к стволу, — да и жизнями мы жертвуем не просто так, а на благое дело.

После того, как он это сделал, дерево заискрило еще больше и купол над нами стал светиться еще сильнее.

Говорить больше не хотелось. Мы наслаждались, возможно последними моментами нашей жизни в этой сказке. Каждый вспоминал о чем-то хорошем и это было видно по блуждающим улыбкам на их губах. Я смотрела на них и пыталась запомнить каждую черточку их лиц, пока это было возможным.

Первым не стало кота. За ним исчез Кощеев, он был слишком молод и слаб по силе. А затем настал черед Вани, потому что он встал на защиту намного раньше нас. В итоге я осталась совсем одна.

— Мы старались, но, видимо, мы людям не нужны. — Шепчу сама себе и обнимаю ствол дерево обеими руками, тем самым отдавая ему всю свою силу. — Что ж, значит, это неминуемая концовка.

В следующую секунду раздался оглушительный взрыв, будто купол надо мной разорвало на тысячу кусочков. Я хотела было посмотреть, но яркий свет ослепил меня и пришлось зажмуриться. А следом за этим вокруг воцарилась тишина. Давящая, звенящая. Будто я оказалась в вакууме. Нет, будто я оглохла. Распахиваю глаза и вижу, что теперь оказалась в полной тьме. А может, я ослепла?

Нет. Наверно, это та самая черная дыра, которая поглотила остаток сказки.

Меня не стало? Тогда почему я продолжаю все чувствовать?

Чувствовать и видеть настоящее чудо. Как эту тьму то тут, то там начали пронизывать яркие лучи, освещая знакомые места. А затем, как в замедленной съемке, фрагменты сказочного мира начали возвращаться на свои позиции. Они, как пазлы одной мозаики слетались друг к другу. И вскоре, я снова стояла на полянке у дерева. А за ним привычно мерцал защитный барьер.

— Мяу, — слышится с ветки, — снова без пропуска?

— Кот! — восклицаю и едва удерживаюсь от желания стянуть это мохнатое чудовище к себе на руки, чтобы потом затискать. — Как я рада тебя видеть! Ты как?

— Я? — непонимающе смотрит он на меня. — Все чудесно, впрочем, как и всегда. А ты не увиливай и доставай пропуск.

— Ты ничего не помнишь?

— О чем это ты? — прищуриваются шартрезовые глаза сверху.

— Конец света, жизнь в человеческом мире, — начинаю перечислять, но тут же замолкаю, — а впрочем, не бери в голову. Вот, держи эту ненавистную бумажку.

— Ты сегодня какая-то особенно странная, — он передергивает усами, обнюхивая карточку и мою руку, — все хорошо?

— Теперь, — улыбаюсь, — однозначно, да.

И если бы девушка хоть раз обернулась, она бы увидела, как кот тоже улыбается, облизывая заново восстановленную лапу. Все он помнил, да только в силу своего ужасного характера, не хотел показывать.

А девушка почти бежала по тропинке к огромному зданию, где базировалось их бюро. И не уставала радоваться тому, что слышит привычный шум и гам оттуда.

— Ален, ну наконец-то, — в проеме маячит шевелюра Кощеева, — у нас тут аврал! Верховный рвет и мечет. Яга Васильевна грозится нас вообще отсюда выселить.

А она даже не огрызается в ответ. Потому что на душе легко и радостно от того, что весь сказочный мир вернулся на круги своя. Это означало, что люди снова вспомнили о них. И судя по тому, как он переливается яркими красками, старые сказки теперь получили глоток свежего воздуха с появлением новых читателей.

А значит, теперь они в безопасности.