сначала подумала, что это колдовство Яги Васильевны исчезает. Но этого просто не могло быть. Чары исчезают лишь в одном случае — если их владелец перестает владеть ими. А у нас фактически все сказки с добрым концом и даже плохие герои перевоспитываются, но никак не погибают. Так что этот вариант быстро отпадает. После нескольких минут кружений, клубок все-таки нашел направление и быстро-быстро покатился. Да так, что мне пришлось бежать за ним через опушку, а потом еще и перепрыгивать маленькие болотца в заколдованном лесу. Хочу заметить, что к такому марафону с препятствиями я была не готова. Волосы выбились из резинки, щеки полыхали, легкие горели, а ноги обещали завтра не поднять мое бренное тело с постели в отместку за такие издевательства над организмом. В этот момент я сама себе слезно пообещала снова заняться физкультурой, чтобы не чувствовать себя древней развалиной. Но все это померкло по сравнению с тем, что я испытала, когда поняла, куда меня привел клубок.

Да, мы можем путешествовать из сказки в сказку. Кто-то делает это по приглашению другого героя, кто-то по работе. А работники бюро имели специальные возможности, чтобы проходить сквозь границы сказок в любое удобное для них время. Поэтому, мое появление на берегу синего моря не становится чем-то невероятным. А вот то, что у самой кромки я вижу нашу пропажу, меня очень настораживает. Ведь раньше сюда могли попасть те, кто записывался на прием к золотой рыбке. Но сейчас-то она в отпуске и значит, эта территория была временно закрыта для посещения. Так как же Колобок попал сюда?

Провожу ладонью перед собой и защитная граница то здесь, то там искрит пятнами. Будто она пришла в негодность или была кем-то умышленно испорчена.

— Не к добру это, — тихо проговариваю сама себе, — ой, как не к добру.

Теперь уж точно не осталось сомнений, что сегодня нужно посетить еще и Верховного. Он этому визиту будет не рад, как и тем новостям, которые я ему принесу.

Только сейчас, пропажу верну на место…

Ноги утопают в песке, слышен шум прибоя. Если бы не пасмурная погода, вообще бы была благодать. Но когда главный герой необходимой локации отсутствует, сказка без него как бы теряет свои краски. Она пустеет и становится безликой. Поэтому, что я, что Колобок, смотрелись яркими инородными элементами в этой посеревшей местности.

— Она была моей единственной надеждой, — произносит Колобок, услышав мои шаги позади себя. — Вот только я немного не успел.

— И что же ты хотел попросить у золотой рыбки? — опускаюсь на песок рядом с ним.

— То, что мне не дают родители, — он грустно вздыхает, — вот прошу же не первый год, ну слепите мне ручки да ножки. Я бы помогал и по хозяйству, и на работу бы устроился. А они…

— А что они?

— Да все как обычно, — фыркает Колобок, — то муки нет в амбаре, то пенсию ждем, чтоб продукты купить, то печь топить лень. Да только враки это все. Они специально не хотят, чтобы у меня конечности появились. А как думаешь, почему?

— Я бы предположила, что они боятся, что ты уйдешь, — усмехаюсь, — но даже при отсутствии ног, ты умудряешься от них сбегать с завидной регулярностью. Так что проблема не в этом.

— Не в этом. — Соглашается он. — Как только начинаю ругаться, так матушка за сердце хватается. Вбила себе в голову непойми что. Говорит, что они мне сразу ненужными станут. А я ж наоборот, из лучших побуждений…вижу ведь, что уже возраст дает о себе знать и тяжело им становится. Но она уперлась и не переспоришь. Не дает мне ничего делать и душит своей заботой. Вот и сбегаю, когда нервы сдают.

— Ну, баб Машу я хорошо знаю и могу только посочувствовать тебе по поводу этой гиперопеки. — Киваю головой, а сама смотрю, как волны волнуют синее море. — Я это тоже давно подметила. Но, могу сказать, что не со зла она это делает и не специально. Понимаешь, Колобок, сколько бы нам лет ни было, мы всегда для родителей останемся несмышлеными детьми. И им очень трудно принять мысль, что мы можем уже справляться без их помощи. Понимаешь?

Но ответа не следует и тогда я поворачиваюсь к герою. Который выглядит… растерянным.

— Ален, а чей-то со мной? — он пытается развернуться ко мне, но при этом от него отваливается кусочек и невесомыми частицами развевается на ветру.

Подрываюсь на ноги и пытаюсь подхватить и его, вот только зря. Он рассыпается у меня на руках. Исчезает, будто его никогда и не существовало.

— Ох, ты ж, — выдыхаю, — е-мое. Красный код…Красный код!

Хватаюсь одной рукой за рюкзак, а второй тяну кулон-камень вверх, который болтался у меня на шее.

— К Верховному, — произношу и ломаю его пополам, выпуская вихрь ветра, который подхватывает меня и начинает кружить в своем водовороте.

Ненавижу так делать, но другого выхода не было. Но времени не было. Своим ходом вряд ли бы успела так быстро добраться до бюро. А так, несколько оборотов и я оказываюсь в кабинете начальника прямо посреди его важного совещания.

— Сестра? — удивленно смотрит он на меня.

— Иван, — потом смотрю на второго посетителя, — князь Гвидон, вы не против, если я поговорю с братом?

— Ты немного невовремя, подожди в приемной. — Голос брата строже, чем обычно.

— Нет, не могу. У нас беда, Колобок исчез прямо на моих глазах, — вытягиваю ладони вперед, — и вот на этих руках. А еще, граница на стыке сказок нестабильная. Она разрушается…

— Стоп. — Он обрывает меня на полуслове. — Погоди, в смысле исчез?

— Растворился в воздухе. Перестал существовать.

Иван переглядывается с Гвидоном, а затем мрачнеет еще больше.

— У нас так белка растворилась двумя днями ранее, — подает голос князь. — А сегодня все войско Черномора пропало вместе с ним.

— Иван-царевич вчера заявил о пропаже Царевны-лягушки. — Добавляет брат.

— И заяц исчез! — бью себя по лбу.

— Какой еще заяц?

— Кощеевский! — качаю головой. — Мы думали, что это Виталька его закрыть забыл и он сбежал. Но теперь понимаю, что нет его вины.

Резкий стук в дверь заставляет меня замолкнуть и мы все устремляем взгляды на нового посетителя.

— Простите, Верховный, — кот нервно дергает хвостом из стороны в сторону, — но мне нужно срочно доложить вам неприятные вести.

— Говори, — взмахивает Иван рукой, — при всех.

— Нашему дереву плохо, — кот мечется по периметру, — оно засыхает. Я не знаю, кто наложил эти чары. Но если мы не снимем их, дерево станет трухой и вся защита рухнет. Наш мир в