ее кожу такой оливковой. Она всегда была красивой девушкой, поэтому каждый мальчик в городе хотел встречаться с ней, когда мы были подростками.

Я машу рукой, отвлекаясь на постукивание по плечу. Я оборачиваюсь, когда Эрика протягивает мне листок бумаги: — Мой номер. Я воспользуюсь твоим советом. Обязательно позвони мне, хорошо?

Ого! Значит, даже когда я стараюсь не быть сексуальным, то все равно выгляжу именно так. Поговорим о повышении самооценки. Я подмигиваю Эрике и, улыбнувшись, засовываю ее номер в карман брюк.

— Дядя Ной! — маленькая девочка бежит ко мне, обхватывая своими крошечными ручками мою ногу. Что, черт возьми, я должен делать? Я даже не помню, как ее зовут. Она выглядит в точности как ее отец — русые каштановые волосы с ярко-зелеными глазами. Я ожидал, что маленькая девочка должна быть одета в какое-нибудь оборчатое платье, но не она. На ней белая футболка с надписью #Superhero ярко-зеленого цвета и плащ. Ладно, серьезно, этот ребенок уже скалится.

— Так, так, так… посмотрите, кто наконец-то добрался до Лос-Анджелеса, — Чарли ухмыляется.

— Привет, кузина, — я улыбаюсь в ответ, ставлю свою сумку на пол, а затем наклоняюсь, чтобы обнять ее.

Может, я и оставила маму, но Чарли — это семья. Что-то в ней заставляет меня чувствовать себя как дома. Возможно, это годы пыток, которым она подвергала меня, когда мы росли — чайные вечеринки, клинчи — называйте как хотите, она заставляла меня делать это каждое лето.

Отстранившись, она обнимает меня, чтобы посмотреть на меня. Ее глаза стекленеют, и она на грани слез. Я вижу ее небольшой бугорок беременности и предполагаю, что бушующие гормоны вызывают слезы.

— Теперь ты взрослый мужчина, — она гордо улыбается, — И я вижу, что в самолете у тебя уже появился друг, — приподняв бровь, она ждет, что я отвечу.

— Калифорнийцы очень гостеприимны.

Момент выбран безупречно. Ивана, стюардесса с рейса, проходит мимо и останавливается чуть в стороне от места, где стоит Чарли.

— Я остановилась в этом отеле. Позвоните мне, — она засовывает бумажку в нагрудный карман моей рубашки. Чарли хмурится, качая головой взад-вперед.

— Пойдем, Ной. У нас есть некоторые правила, которые мы должны установить, если ты останешься с нами.

Я издаю стон, и дочь Чарли замечает этот жест.

— Дядя Ной, тебе не будет скучно в моем доме. У нас есть куча дел! Может, твои подружки тоже придут в гости?

Наклонившись к Чарли, я шепчу: — Как зовут эту дочь?

— Амелия, — отвечает она с раздраженным видом, — Она самая старшая.

— Верно, — отвечаю я, улыбаясь Амелии, — Дядя Ной не привык быть рядом с детьми, поэтому ты должна быть терпеливой. Ты знаешь, что это значит?

— Ну, да, — отвечает она со скучающим выражением лица, — Мне почти пять. Папа говорит, что у таких мужчин, как ты, есть только друзья-женщины, а не друзья-мальчики. Если, конечно, ты не такой, как мой дядя Эрик. У него есть друзья-мальчики. Он гей.

Я останавливаюсь на середине шага: — Э… разве, ты должна это знать?

— Папа также говорит, что я супер умная и однажды я буду управлять его компанией. Он говорит, что если я стану боссом, то смогу заставить всех носить плащи на работу.

— Это потрясающая идея, — говорю я ей, — Как насчет того, что если ты станешь боссом, я буду работать на тебя. Я бы тоже хотел носить плащ на работе каждый день.

— Договорились, — она улыбается и радостно скачет рядом со мной.

Чарли направляет нас в зону выдачи багажа. Вместе с толпой людей я жду, пока мои чемоданы двинутся к нам. Остальные мои вещи находятся в грузовике, направляющемся сюда. Я не знал, что мне понадобится, чтобы выжить, живя с Чарли и ее семьей — шаг в моей жизни, которого я никогда не ожидал.

Во время поездки на машине до дома Чарли Амелия засыпает, что дает нам время «поболтать».

— Твоя мама рассказала мне о том, что случилось дома.

— У моей мамы большой рот, — говорю я ей, глядя в окно.

— Ты в порядке? Нелегко вот так потерять своих друзей, особенно тех, кто был тебе как братья.

Напустив на себя храбрость, я отвечаю с улыбкой: — Я в порядке. В любом случае, я готов к новым вещам.

— Хорошо, — она колеблется, включает индикатор и выезжает на другую автостраду, — У тебя есть Лекс. Ему будет приятно, что ты рядом.

— Он занимается спортом, в частности баскетболом?

— Э… да, — она смеется, — У него есть места у корта на всех играх «Лейкерс».

— Мило. Может быть, жить здесь не так уж плохо, — бормочу я про себя.

И только на мгновение, когда все выглядит мрачно, обещание билетов на корт поднимает мне настроение.

Потом я вспоминаю о своих золотых билетах — один в кармане брюк, другой в кармане рубашки.

За новое начало.

За новую карьеру.

За калифорнийских крошек.

Жизнь начинает казаться сладкой — снова.

Пятая глава. Ноа

Нет ничего хуже, чем проснуться от плача ребенка — звука настолько раздражающего, что хочется взять наушники для блокировки шума, похожие на те, что используются на взлетно-посадочной полосе аэропорта.

Сравнение плачущего ребенка с самолетом должно сказать вам, как сильно я не люблю детей. Ладно, возможно, неприязнь — слишком сильное слово, учитывая, что это моя племянница кричит на весь дом. Раздражает? Да, это больше подходит.

Но кто бы мог подумать, что есть что-то более раздражающее, чем звук плачущего ребенка в пять утра? Есть — постоянное движение вашей кровати от двух детей, без устали прыгающих вверх-вниз.

— Дядя Ной, проснись!

Я издаю разочарованный стон, поворачиваясь к ним спиной, когда матрас подо мной шевелится. Ради всего святого, у девочек есть батут на улице. Причем огромный. Если вспомнить, сколько раз я раздражал свою маму подобным образом, когда был ребенком, карма действительно запаздывает с доставкой. Она нашла меня, прилепилась ко мне, и, конечно, я сексист, предполагающий, что карма — это она.

Натягиваю одеяло на голову, чтобы отгородиться от шума, но моя племянница, Амелия, тут же сдергивает его обратно: — Ты опоздаешь на работу. Папа говорит, что люди, которые опаздывают на работу, тормозят твой бизнес и поэтому создают меньшую производительность.

Для ее возраста у этого ребенка слишком много мозговых клеток. Однако у папы есть своя точка зрения, возможно, поэтому он управляет одной из крупнейших империй в Соединенных Штатах.

— Девочки, как бы я ни любил ваши утренние звонки, как насчет «дайте мне еще пять минут»? — вежливо спрашиваю я.

— Это то, что ты