Он не видел Сэмюэля уже пять лет… Или даже больше? Надоподумать. Конечно, они разговаривали по телефону – по мере усовершенствованиясвязи и телефонных аппаратов беседы происходили все чаще, – но ни разу заэто время не встречались.

В те дни белых прядей в волосах Эша было совсем мало. Боже,неужели седина так быстро распространяется? Сэмюэль, конечно же, заметилсветлые проблески и не преминул обратить на них внимание друга. «Ониисчезнут», – сказал тогда Эш.

На один миг поднялась завеса – могучий оградительный щит,так часто спасавший его от невыносимой боли.

Он увидел долину, над которой расстилался дым, услышалужасающий звон и лязг мечей, заметил фигуры, ринувшиеся в направлении леса.Невероятно, что такое могло случиться!

Появилось новое оружие, изменились обстоятельства и правила.Но во всех других отношениях резня осталась резней. Он прожил на этомконтиненте уже семьдесят пять лет, периодически уезжая куда-то и каждый раз всилу разных причин возвращаясь не больше чем через месяц-два. Одной из такихпричин, причем немаловажной, было нежелание видеть страдания и гибель людей,пожарища, разрушения и другие ужасы, порождаемые войнами.

Память о долине не оставляла Эша. Его преследоваливоспоминания о зеленеющих лугах, о полевых цветах – о сотнях сотен крошечныхсиних полевых цветочков. Он плыл в маленьком деревянном суденышке вдоль реки,по берегам которой на высоких укреплениях стояли солдаты. Ах, что эти тварипроделывали: громоздили один на другой огромные камни, чтобы возвестиграндиозные неприступные сооружения! А каковы были его собственные творения?Сотни людей перетаскивали через всю долину гигантские валуны – сарсены – иукладывали их в кольцо.

Он вновь увидел пещеру – так, словно перед ним внезапнорастасовали дюжину четких фотографий: вот он, то и дело оскальзываясь и чуть непадая, бежит по скале, а вот там стоит Сэмюэль. «Давай уйдем поскорее,Эш, – просит он. – Зачем ты сюда забрался? Разве есть здесь хотьчто-нибудь, на что стоит поглядеть и чему поучиться?»

Он видел Талтоса с белыми волосами.

«Мудрые люди, достойные люди, знающие люди» – так ихназывали. О них не говорили «старые». В прежние времена, когда источники наостровах были теплыми, а плоды в изобилии падали с фруктовых деревьев, этослово вообще не употребляли. Даже в долине они никогда не произносили слово«старый», хотя всякий знал, что там обитали долгожители. Эти люди с белымиволосами знали древнейшие сказания…

«Отправляйся туда и послушай очередную историю».

На острове можно было подойти к любому седовласому человеку– но выбор необходимо было сделать самому, ибо долгожители не могли решить,кому отдать предпочтение, – а потом усесться поудобнее рядом с избранным ипослушать песню, рассказ или стихи, повествующие о далеких временах, оставшихсяв памяти только таких же, как он. Была там одна беловолосая женщина, обладавшаявысоким и нежным голосом. Она всегда пела, устремив взгляд на море. Эш любилслушать ее.

«Сколько еще пройдет времени? – думал он. –Сколько десятилетий минует, прежде чем и мои волосы станут совершенно белыми?»

Впрочем, насколько ему известно, это может произойти, иочень скоро. Время в данном случае ничего не значит. А беловолосых женщин былотак мало потому, что из-за родов они увядали и умирали совсем молодыми. Никтоне упоминал об этом, но все знали.

Седовласые мужчины были энергичными, решительными,влюбчивыми, ненасытными и всегда с удовольствием предсказывали будущее. Абеловолосая женщина отличалась хрупким сложением и причиной тому послужилорождение детей.

Ужасно вспоминать об этом столь ясно и отчетливо, словно всепроисходило только вчера. А что, если существовал еще какой-то магическийсекрет, связанный с белыми волосами? Возможно, именно он заставлял Эша помнитьвсе с самого начала? Нет, дело не в тайне, а в том, что на протяжении многихлет, даже приблизительно не предполагая, какой срок на земле ему отпущен, Эшвоображал, что встретит смерть с распростертыми объятиями, но с некоторых порподобные мысли покинули его навсегда.

Лимузин пересек реку и устремился к аэропорту. Большая,мощная машина уверенно мчалась по скользкому асфальту и стойко противостоялапорывам пронзительного ветра.

Воспоминания продолжали беспорядочно тесниться в голове. Онбыл стар, когда всадники заполонили долину. Он был стар, когда римляне стоялина укреплениях стены Антонина.[3] Он был стар, когда из дверикельи святого Колумбы[4] смотрел на высокие скалы Айоны.[5]

Войны… Почему они никогда не стираются из его памяти? Почемувоспоминания о них, по-прежнему яркие и четкие, вечно соседствуют с милымисердцу воспоминаниями о тех, кого он любил, о праздниках и танцах в долине, очудесной музыке? Всадники скачут по пастбищам, темная масса распространяется наглазах, словно чернила растекаются по мирному пейзажу, запечатленному наполотне, а чуть позже слышится грозный рев и становится отчетливо виден пар,нескончаемыми облаками поднимающийся над крупами лошадей.

Эш вздрогнул и очнулся от грез.

Звонил маленький телефон.

Быстро схватив трубку, он резким движением снял ее с черногокрючка.

– Мистер Эш?

– Да, Реммик.

– Я решил, что вам будет приятно услышать новости.Служащие «Клариджа» хорошо знают вашего друга Сэмюэля. Для него подготовилиномер на втором этаже, угловой, с камином, который он всегда занимает. Они ожидаютвас. Кстати, мистер Эш, они не знают его фамилии. Кажется, он ею не пользуется.

– Благодарю, Реммик. Помолись за меня. Погоданеустойчивая и, как мне кажется, сулит намбольшие неприятности.

Прежде чем Реммик успел открыть рот, чтобы в который раз повторитьсвои обычные предостережения, Эш повесил трубку. «Не следовало говорить такиевещи», – подумал он.