– Да, ты все понял правильно, именно это и сказал. Нопогоди волноваться, Эш. Он мертв. Это был ребенок, неумелый и беспомощный.Довольно длинная история. В дело замешан цыган, очень умный цыган из Таламаски– по имени Юрий. Если бы не я, цыган сейчас был бы уже покойником.

– Ты уверен, что Талтос мертв?

– Так сказал цыган. Эш, для Таламаски наступили тяжелыевремена. В ордене произошло что-то ужасное. Не исключено, что в самое ближайшеевремя они попытаются убить цыгана, однако он твердо решил вернуться в Обитель.Ты должен приехать! И как можно скорее!

– Сэмюэль, встретимся в Эдинбурге. Завтра.

– Нет, в Лондоне. Лети прямиком в Лондон. Я обещалЮрию. Но поспеши, Эш. Если собратья по ордену нападут на его след в Лондоне,цыгану конец.

– Сэмюэль, что-то здесь не так. Мне кажется, тыошибаешься в трактовке событий. Не в традициях Таламаски поступать так скем-либо, а уж тем более с собственными агентами. Ты уверен, что цыган говоритправду?

– Эш, все дело в Талтосе. Ты можешь вылететь прямосейчас?

– Да.

– Не подведешь?

– Нет.

– В таком случае я должен рассказать тебе кое-что еще.Сообщения об этом ты увидишь в лондонских газетах. Здесь, в Доннелейте, вразвалинах Кафедрального собора производились раскопки.

– Я знаю, Сэмюэль. Мы уже обсуждали это.

– Эш, они обследовали могилу святого Эшлера. Иобнаружили имя, выгравированное на камне. Ты прочтешь об этом в газетах, Эшлер.Ученые из Эдинбурга все еще здесь. Эш, в этой истории замешаны ведьмы. Ладно,цыган расскажет тебе. На меня уже обращают внимание. Пора уходить.

– Сэмюэль, люди всегда глазеют на тебя. Подожди…

– А что с твоими волосами, Эш? Я видел фото в журнале.Эти белые пряди в волосах?.. Впрочем, не важно…

– Да, волосы и вправду седеют. Но очень медленно. А вовсех других отношениях я все такой же – совсем не постарел. Так что никакихсюрпризов для тебя не будет. За исключением волос.

– Ты будешь жить до скончания веков, Эш, и станешьодним из тех, кто разрушит этот мир.

– Нет!

– Итак, отель «Кларидж», в Лондоне. Мы выезжаемнемедленно. В этом отеле человек может развести в камине огонь из большихдубовых поленьев и уснуть в просторной и уютной старинной спальне, средивощеного ситца и темно-зеленого бархата. Я буду там ждать тебя. И еще одно, Эш.Заплати за отель, хорошо? Я прожил в долине два года.

Сэмюэль повесил трубку.

– С ума можно сойти! – прошептал Эш и в своюочередь опустил трубку на рычаг.

Устремив взгляд на дверь, он довольно долго сидел, не меняяпозы, и даже не моргнул, когда дверь отворилась и в проеме возник расплывчатыйсилуэт входящего в комнату человека.

Он ни о чем не думал и только беспрестанно повторял про себядва слова: «Талтос» и «Таламаска».

Выйдя из задумчивости, он увидел Реммика, наливающегошоколад из маленького тяжелого серебряного кувшинчика в красивую китайскуючашку. Пар струился, окутывая грустное и усталое лицо слуги. «Да, вот ктосовсем поседел, – подумал Эш. – Вся голова белая. Мне до него ещедалеко».

Действительно, седыми у него были всего только две волнистыепряди на висках и несколько волосков в баках, как их называли. Ах да, ещередкие белые проблески в черных завитках на груди. Он бросил взгляд на кисть.Здесь тоже на фоне темной поросли, вот уже столько лет покрывавшей его руки,виднелись светлые мазки.

Талтос… Таламаска… Мир на грани катастрофы…

– Сэр, тот телефонный звонок и в самом деле былважным? – спросил Реммик присущим ему удивительным, почти неслышнымбританским шепотом, который нравился его хозяину, хотя большинство людей,наверное, назвали бы его не более чем невнятным бормотанием.

«И вот мы едем в Англию, возвращаемся обратно к этимсимпатичным, учтивым людям…»

Англия… Земля мучительного холода, исполненных таинствазимних лесов и гор со снежными шапками на вершинах.

– Да, именно так, Реммик. Чрезвычайно важным Впредь,если позвонит Сэмюэль, немедленно докладывай мне. А теперь я должен лететь вЛондон. И как можно скорее.

– Тогда мне нужно поторопиться, сэр. Ла Гуардиа[2] был закрыт весь день. Будет очень трудно…

– Тогда, пожалуйста, поспеши. Сейчас не до разговоров.

Эш сделал глоток шоколада – напитка, ни с чем, на еговзгляд, не сравнимого по богатству вкуса и аромата. Ну разве что с чистейшиммолоком.

– Еще один Талтос… – произнес он громким шепотом,ставя чашку на стол. – Тяжелые времена в Таламаске…

В последнем, впрочем, Эш был не вполне уверен.

Реммик вышел. Дверь за ним закрылась – прекрасная бронза,сверкающая и как будто горячая. Сияние, исходившее из светильника, врезанного впотолок, заливало мраморный пол – словно лунный свет на поверхности моря.

– Другой Талтос. Мужчина.

Множество мыслей сумбурной толпой теснились в голове. Намгновение ему показалось, что слезы вот-вот хлынут из глаз. Но нет. Это гневподкатил к горлу – гнев на самого себя за собственную слабость. Подуматьтолько! Достаточно было нескольких слов, чтобы сердце его вновь забилось отволнения, чтобы он бросил все и помчался за океан в надежде получить хотькакие-то крохи информации о еще одном Талтосе, мужчине… Уже мертвом…

И Таламаска… Значит, для ордена наступили тяжелые времена?Но разве в этом есть что-либо удивительное? Такой исход был для него неизбежен.И что в данной ситуации следует предпринять? Должен ли он, Эш, допустить, чтобыего втянули в это еще раз? Столетия тому назад он постучался в дверь ордена. Нокто из его членов знает об этом теперь?

Агентов ордена он знал в лицо и по имени только потому, чторади собственной безопасности вынужден был следить за каждым их шагом. Втечение многих и многих лет они то и дело появлялись в долине… Кто-то знал илидогадывался о чем-то, но в действительности ничто никогда не менялось.

Почему же теперь он чувствовал, что обязан вмешаться изащитить их? Не потому ли, что однажды они приняли его, внимательно выслушаливсе, что он решил им поведать, и после не посмеялись, а обещали сохранитьисторию в тайне и просили остаться. И не потому ли, что, как и он сам, орденТаламаска был стар. Стар, как деревья в тех необъятных лесах.