– Я не хотела идти на юридический, да мамазаставила. Она полжизни судьей отпахала.

– Баба Нила? – обомлела я.

– Нет, – улыбнулась хозяйка дома, – моя роднаямать. Она очень строгой была, я ее боялась, никогда не спорила. Приказала она вюридический идти, я поступила. Она мне карьеру выстилала, меня повышали ивыдвигали по ее ходатайствам – судью Кочергину Анну Ивановну очень уважали,поэтому не обращали внимания на ляпы ее дочери. Коллеги меня ненавидели, и язнала причину. То, за что их мордами о стол прикладывали, мне спускали и наследующую карьерную ступеньку заботливо подсаживали. Я совершенно не подходиладля прокурорской должности. Как увижу на процессе мать, жену, детейподсудимого, такая жалость берет! А иногда потерпевшие подлые попадались, вособенности в делах по изнасилованиям. Когда мою мать инсульт разбил, я подпредлогом ухода за ней уволилась, старый мобильный отключила, новый завела.Мама умерла быстро, двух недель не пролежала.

– Где ты сейчас работаешь? – поинтересоваласья.

Валечка опустила глаза:

– Моя бывшая одноклассница Ната Корчевниковавладеет кафе, я там сутки через трое барменом стою.

Я была потрясена: из прокуроров в составителикоктейлей – крутой, однако, вираж.

– Мне нравится, – продолжала Валя, – платят,правда, немного, потому Коля и решил первый этаж сдать. Живем мы на деньги отжильцов, еще городскую квартиру сдаем, прибавь пенсию бабы Нилы и мою зарплату.К сожалению, расходов тоже хватает, в доме надо то одно, то другое починить.

– Да уж, – сочувственно подхватила я, – скажиспасибо, что у вас отопительная система в порядке.

– Тьфу-тьфу, – суеверно отреагировала Рублева,– еще лекарства бабы Нилы очень дорогие, а Коля много тратит на организациюбизнеса. Пока ему не везет, а на чужого дядю он пахать не желает.

Я кивнула. Выгодная позиция: Николай хорошоустроился, ищет путь к богатству, а пока его не нашел, сидит у жены на шее.

– Коля непременно добьется успеха! – жарковоскликнула Валя. – Спиртовой завод – фуфло, муж придумал новую, оченьоригинальную идею, через год он станет олигархом. Не смотри на меня такимиглазами, я вполне довольна своей жизнью, есть в ней много положительныхмоментов.

– Назови хоть один, – выпалила я.

– Моя мама с Колей постоянно цапалась, –призналась Валя, – она в глаза ему заявляла: «Ты женился на Валюше по расчету,сел ей на шею и поехал. Мужик обязан деньги в дом приносить, а ты ерундойзанимаешься, иди работать». Она не понимала, что Коля творческий человек. Затокогда мама заболела, у них возник полный альянс, зять за тещей ухаживал, книгией читал.

– Идиллия, – съязвила я и прикусила язык.

Валечка не уловила иронии:

– Да. Теперь я живу тихо. Вот только этотзвонок душу растревожил. Что там случилось, на улице Фастова? Надо срочно тудаехать.

Я решила успокоить Рублеву:

– Валюша, оцени ситуацию со стороны. Ты давноне включала телефон и не пользовалась старым номером. Следовательно, люди, скоторыми ты свела знакомство, став барменшей, не могут звонить, они этогономера не знают.

Валентина кивнула:

– Новый телефон я сообщила Коле и оченьблизким людям. Кому попало не давала.

– Ты уверена, что преступление снайпераудалось сохранить в тайне от газетчиков. Значит, простой хулиган ничего не мого нем слышать. Напрашивается вывод: над тобой решил позабавиться кто-то изпрежних коллег. Вероятно, вы вместе работали над делом Медведева, и ты чем-тоущемила его интересы. Подумай и сообразишь, кто автор дурацкой шутки, –оттарабанила я.

– А если снайпер на свободе? – прошепталаВаля. – Если на самом деле взяли не того? Вдруг он продолжит убивать? Я поедуна Фастова.

– Опасная и безрассудная затея, – попыталась яостановить Валентину. – Знаешь, иногда бывают подражатели, они тщательнокопируют серийного убийцу. Лучше позвони Белову.

– Василий Сергеевич умер, – ответила Валя ипокраснела. – Утонул на рыбалке, упал с лодки, от холодной воды у него случилсясердечный приступ.

– Тогда о звонке нужно сообщить в милицию, –не успокаивалась я.

– А если это шутка? – нахмурилась Рублева. –Прикол? Представляешь последствия?

Я протянула Валентине сотовый:

– Забери, да не забудь его выключить, а лучшевыброси симку. Тогда уж точно никто тебя не достанет.

Валя встала.

– Ты куда? – насторожилась я.

– На улицу Фастова, – решительно ответила она.

– На дворе мороз, – я предприняла последнююпопытку ее остановить, – снег идет.

– Февраль есть февраль, – согласилась Рублева.

Я взяла сумочку:

– Давай тебя отвезу.

– Зачем? – испугалась Валя. – Я сама доберусь.

– Мне все равно надо на встречу, – пояснила я.– Заодно и смотаемся.

– Ну только если тебе это не внапряг, –сдалась она. – На машине, конечно, удобнее. Сейчас, только глаза накрашу, безтуши я на поросенка похожа.

Мне не хотелось сидеть у Рублевой, пока таприводит себя в порядок. Решив прогреть машину, я спустилась в прихожую и неудержалась от смешка. Под вешалкой стояли не особенно дорогие сапожки наискусственном меху. На них голубели бахилы, которые приобретают посетителибольниц. Обычно люди натягивают их на обувь, чтобы не занести в помещениеуличную грязь. А вот баба Нила поступает иначе: она бережет обувь отвоздействия внешней среды. Ее сапоги, купленные на самом дешевом столичномрынке, отнюдь не шикарны, но старуха считает их огромной ценностью. У Рублевыхтуго с деньгами, учитывая тот факт, что Колян не имеет стабильного дохода,Валентина зарабатывает гроши, а баба Нила пенсионерка. Обеспеченные люди нестанут сдавать часть дома. А Рублевы сводят концы с концами только благодаряжильцам. Понятно, почему старуха с пиететом относится к сапогам. Всякий раз,выходя на улицу, она напяливает бахилы, бормоча себе под нос:

– Гады! Сыплют реагент, кожа портится,коробится, сгниют сапожки, где новые взять? Че, я Буратино с золотыми монетами?Сама зарабатываю, цену рублям знаю! Отменили калоши-то! Вот я и выкручиваюсь!