хоть на короткое мгновение, побыть рядом с нами? Что чувствуют (и чувствуют ли вообще) те, кто оказался за чертой? Испытывают ли они тоже самое, что и мы?

Офицер Рэй Уильям Хоннекс точно знал ответы на эти вопросы. Его душа, будучи за чертой, не переставала рваться обратно. Дико и бешено, словно свободолюбивый пес, посаженный на цепь. И казалось, нет никакой возможности вернуться. Еще раз увидеть, почувствовать ее. Ведь только она могла успокоить его метущуюся душу и принести в нее мир.

Однако мертвым нет места среди живых.

Но разве любовь не может сотворить чудо? Он вернулся обратно, но не для того, чтобы повидаться с Энни. Он всем своим мертвым нутром чувствовал это и знал: он здесь, чтобы завершить начатое, то, что не довел до конца. Он здесь не ради любви — он вернулся ради справедливости.

Но ведь любовь иногда сродни безумию. И пусть срок, отведенный ему, был мал, Рэй не мог не прийти к ней.

Крошка Энни… Как пес, сорвавшийся наконец-то с проклятой цепи, он бросился домой. А дом там, где есть любовь.

* * *

Сегодня Энни приснился кошмар. Снова. В последнее время она нередко видела страшные сны. Не каждый день, но довольно часто. И все они были настолько страшно-реалистичными, что Энни казалось, будто бы ужасы, приходившие во снах, могли нанести ей самый что ни на есть настоящий вред. И когда казалось, что гибель неминуема и выхода из бесконечного лабиринта кошмаров нет, она просыпалась, резко садясь на кровати, вся мокрая от пота. Энни крепко обнимала себя руками, и на лице у нее застывало выражение сильной боли. Она жмурилась и сильно стискивала зубы. Дыхание учащалось, и ее начинала бить мелкая дрожь. Это длилось несколько секунд.

Она почувствовала сладкий запах вишни с табаком. Казалось, что он окутывает всю комнату и полностью заполняет легкие. Но вдыхать его было приятно. Еще не проснувшееся сознание цеплялось за новый раздражитель, и ночные кошмары растворялись в сладком дыму. После этого Энни наконец поняла, что вырвалась из скользких «лап» своих снов, и в голове — как всегда — возник вопрос: откуда этот запах — Рэй снова курит в доме?

Она, не открывая глаз, все еще дрожа всем телом, начала перебираться на сторону кровати, где спал Рэй. Но он заключил ее в свои широкие и нежные объятия еще до того, как голова коснулась подушки. В комнате было жарко, плюс у Энни всегда немного поднималась температура, когда она сильно волновалась. Несмотря на все это, объятия Рэя были холодными. В смысле, все его тело было холодным — как кусок льда. Но сейчас это подействовало на Энни успокаивающе. Нежность и холод. Она прижалась к его груди и прошептала:

— Ты здесь, Рэй…

— Да, крошка, я здесь.

— Мне приснился кошмар…

— Не волнуйся, крошка, я присмотрю за тобой. Засыпай.

В эти минуты его душа была спокойна. Он снова обрел дом. Обрел любовь. Наконец-то обрел покой.

Но мертвым нет места среди живых.

Первые лучи солнца, попавшие на кожу, пронзили ее словно нож мясника насквозь разрезающий плоть. И Рэй — буквально — провалился сквозь кровать, сквозь подпол, и ниже. Провалился сквозь землю. Во мрак. Вернулся почти к самой границе той самой черты, что разделяет его от мира, в котором будет жить Энни. Крошка Энни. И снова на шее — проклятая цепь, и снова душа на привязи.

Он сможет вернуться только с наступлением сумерек. Но не к ней.

Время слишком быстротечно. Он вернулся не ради любви — ради справедливости. И смерти.

* * *

Город. Ночной и тихий. Он засыпает под звук льющегося дождя. Его город. Рэй видел его уже другими глазами.

Он шел по закоулкам, держась подальше от дорог, хотя и понимал, что видеть его никто не может. Зато он теперь мог видеть многое. Как отыскать трех подонков в городе, население которого — под сотню тысяч человек? Куда идти?

Рэй начал с известных ему мест: темных переулков и заброшенных зданий, облюбованными опустившимися на дно людьми. И чем больше он углублялся в эту человеческую клоаку, тем больше открывалось его новым глазам. Он чувствовал энергетику этих мест. Мест, в которых происходили страшные, злые вещи. Он видел обрывки последних событий, отпечатанных в этих местах; чувствовал боль и страх, сопровождавший людей на тот свет. А еще Рэй видел энергетические пятна, оставленные убийцами, — смутные тени, что выползали наружу из прогнивших сердец тех, кто проливал невинную кровь. Как ищейка, он чувствовал присутствие этих тварей, мог различить нити, что тянулись за ними. По ним он мог найти любого преступника, настигнуть любую душу. Рэй шел словно по невидимым коридорам огромного музея, только вместо экспонатов осматривал последние мгновения оборвавшихся жизней.

Подобных мест было немало. Но рядом с городом было одно особенное. И Рэй отправился туда, где мог выследить скрывшихся от полиции членов «Своры». Туда, где смутные тени прогнивших насквозь существ устраивали пир. Туда, где происходили самые страшные из смертей. Он отправился к заброшенному зданию завода по переработке промышленных отходов.

* * *

Войдя в заводское помещение, где «Свора» устраивала казни, Рэй словно погрузился в огромный мутный аквариум. Каждый шаг давался ему с трудом. Голова разболелась, его снова затошнило. В глазах поплыло. Казалось, само помещение противится его присутствию. Оно пыталось задавить Рэя, отвергая его мертвую, но по каким-то неведомым причинам оказавшуюся в этом мире сущность. Находиться в этом месте было почти невыносимо. Но он упорно продолжал идти вперед.

Вот они — тени. Омерзительные и чудовищные. Они витали вокруг, выползая из стен, нависали с потолка, протягивая к Рэю холодные безобразные щупальца. Они были так пропитаны ужасом и кровавой вакханалией, происходившей здесь, что Рэю стало совсем плохо. От него завоняло гнилью и затхлостью. Он вспомнил, как на кладбище его стошнило чем-то черным и склизким, и ужаснулся пришедшей в голову мысли. Ведь когда из него вылилась чернота, он почувствовал необыкновенную легкость, как будто что-то лишнее покинуло его тело. Здание кишело черной энергетикой, протухшей и склизкой, пожирая и пропитывая собой все вокруг и вряд ли что-то уже сможет препятствовать этому гниению.

Вот они! Три нити, что тянутся из скопления теней. Одна отделилась от двух других. Он напал на след. И теперь никогда его не потеряет. Он пойдет по нему — как изголодавшийся дикий пес, почуявший запах свежей плоти.

Глаза Рэя вспыхнули зеленым. Тени расступились, уползая в черные норы. И несмотря на