Странное поведение для животного, которое лучше человека чувствует, как сильно испортилась погода. Алан еще раз взглянул в окно.

Пора.

Он накинул на себя старую ветровку, надел тяжелые сапоги и оглядел свое жилище. А, вот он. Рикмен вытащил из-под стола пакет. На столе лежала газета, открытая на странице с фотографиями недавно погибших детективов и других полицейских офицеров. Открыл входную дверь. Кошка медленно вышла на крыльцо, уселась и уставилась в одну сторону. Застыла, словно вылепленная из глины. Даже ухом не повела. Рикмен стоял рядом. Ветер начал немного затихать. Кладбище освещалось скудно, и на темном небе не было видно ни луны, ни звезд.

Молния снова расчертила небо. Сильнейшая вспышка. Вертикальная кривая черта, ударила в землю. Рикмен даже не моргнул. Молния ударила точно туда, где несколько недель назад похоронили трех детективов.

Надо бы поспешить.

Смотритель взял большую лопату, перекинул ее через плечо и быстрым шагом направился к месту захоронения полицейских.

Подойдя к могилам, Алан увидел в одной из них небольшое рваное углубление, образовавшееся в месте, куда шарахнула молния. В ней лежал обнаженный человек. Его кожа была очень бледной, почти серой — Алан заметил это, даже несмотря на то, что луна давно спряталась за тяжелыми облаками. От скорченного на земле человека шел пар.

— С возвращением, — прохрипел Рикмен.

Человек, опираясь на руки, дергано поднял голову. На Алана уставилось два ярко-зеленых глаза, словно кружочки фонарей. Человек оскалился и зарычал. Рык был негромким, но точно не человеческим. Алан со всей силы ударил тяжелой лопатой по хребту, прибывшему «нечто». И несмотря на то что Рикмен был уже стар, его удар припечатал человека к земле, и тот затих.

* * *

Рэй начал приходить в себя.

— Мммм… — промычал он, пытаясь приподняться.

Голова кружилась и его сильно тошнило. Спина ныла так, словно он всю ночь грузил уголь. Рэй попытался встать на ноги, но почувствовал, что его заваливает набок. Кто-то подхватил его, не дав упасть.

— Ну что, пришел в себя, мертвяк?

Старческий, хриплый голос.

Мертвяк. Плохое слово.

Рикмен помог Рэю встать на ноги, сделать пару шагов от могилы. Рэй еле-еле держался на ногах. Голова кружилась уже меньше, но что-то из живота просилось наружу. Рэя скрутило пополам. Сильный спазм словно перевернул все внутренности, его стошнило чем-то черным и склизким. Рэй чувствовал, как жижа мерзости поднимается по пищеводу, проходит через горло и льется изо рта. Рэй схватился за живот, снова почувствовав спазм, сильно рыгнул, но на этот раз из него ничего не вышло. В воздухе запахло тухлятиной и сыростью — так пахнет разлагающаяся плоть. Рикмен похлопал Рэя по спине. Тот закашлялся и начал отплевываться. Старик продолжал держать его под руку. После тошниловки Рэй почувствовал себя очень легко: словно что-то лишнее покинуло его организм. Он выпрямился и посмотрел на Алана своими редкими для шатена, зелеными глазами. Они уже не походили на фонари: обычные глаза, разве что немного яркие на фоне бледно-серой кожи.

— Что со мной случилось? — спросил Рэй.

— Ты умер, — ответил так просто Рикмен, и посмотрел куда-то за спину Рэя.

Рэй повернулся и увидел разрытую могилу: отверстие в могиле словно в землю попал снаряд; и надгробие со своим именем.

Снова ударил гром — такой сильный и резкий, что машинально хочется вжать голову в плечи.

— ААААА!!! — Рэй завопил.

Он упал на колени и схватился за голову, ее пронзила острая боль. Рэю казалось, что кто-то — раз за разом — бьет его топором по самой макушке и лезвие разрубает мозг прямо между полушариями. Перед глазами замерцали белые вспышки. Агония длилась всего несколько секунд, но за это короткое время Рэй вспомнил все. Вспомнил, как младенцем пришел в этот мир, всю свою жизнь и то, как ушел из нее — когда пуля разворотила ему затылок, выйдя точно из середины лба.

Рэй обмяк и затих. Глубоко, шумно вздохнул. Рикмен почувствовал табачный запах спелой вишни. Откуда? Мертвечина так не пахнет. Рэй встал на ноги, расправил широкие плечи и снова посмотрел Алану в глаза.

— Я все вспомнил.

— Поздравляю, мертвяк. Только не надо больше так вопить. Остальных разбудишь… хе-хе-хе, — прохрипел Рикмен. — А тебе, мертвяк, думаю, компания ни к чему.

— Рэй. Меня зовут Рэй, — строго произнес мертвый офицер полиции.

— Да хоть королева Елизавета, мертвяк, мне до лампочки, — просипел Рикмен, смачно сплюнув Рэю под ноги.

Старый наглец. А взгляд насмешливый.

— А ты не сильно испуган, старик, — уже спокойнее сказал Рэй.

— Поживешь с мое (что вряд ли, хе-хе-хе), да поработаешь всю жизнь тут — и не такое увидишь.

Рикмен ненадолго замолчал. Потом сказал, бросая Рэю пакет:

— Одевайся.

— Как я вернулся? — спросил Рэй, доставая вещи.

— Я тебе что, библиотека, мертвяк? — Алан оскалился. — Откуда мне знать, как там все устроено? Не представляю, зачем ты пришел, но срок у тебя — три дня.

— А говоришь, не библиотека, — недовольно проворчал Рэй. — Откуда знаешь об этом?

— Гроза, мертвяк. Сухая гроза вернется сюда через три дня. С ней ты пришел, с ней и должен уйти, — ответил Рикмен, снова смачно плюнув.

Вся одежда, кроме плаща, Рэю подошла. Обычные штаны, обычные ботинки. Серый плащ висел на плечах. Рэй огляделся по сторонам.

— Небоись, мертвяк. Тебя смогут увидеть только люди, с которыми у тебя есть незаконченные дела.

Повисла пауза.

Мертвец смотрел в глаза живому.

Затем Рикмен поудобнее взял лопату и принялся ровнять землю на могиле Рэя. Тот повернулся и направился к выходу с кладбища.

Когда Алан повернул голову, Рэя уже не было. В воздухе продолжал витать запах спелой вишни.

* * *

Как часто мы вспоминаем тех, кто ушел? Не очень часто, правда? Так же, как и задумываемся о том, что нас ждет по ту сторону. Да и зачем? Жизнь кипит. Жизнь требует движения. Нас не очень волнует недосягаемое. Но все же бывают моменты, когда мы вспоминаем тех, кто ушел. И когда это происходит, становится грустно. Чаще всего из-за того, что мы не успели сказать, возможно, главные слова тем, кого уже нет. Иногда, потому что не успели что-то для них сделать, и мы жалеем об этом и порой скучаем по тем, кто ушел.

Воспоминания бывают и светлыми, легкими: мы словно переносимся в прошлое, и тогда — недолго — кажется, что они снова с нами, согревают наши души своим теплом.

Как бы там ни было, периодически мы думаем о них, вспоминаем их, грустим или скучаем по ним.

А скучают ли они по нам? Хотели бы они снова,