– Да, да и еще раз да! – всплеснул руками Гедалия. – Но что ты будешь делать дальше с этой информацией? Побежишь в какие-нибудь СМИ? Они все куплены. В Бундестаг? Они даже не верят в то, что Делинда жива. Думаешь, поверят в то, что уважаемое семейство причастно к такому заговору? Да ты хоть знаешь, сколько знаменитых и уважаемых людей выдвигали подобные конспирологические теории об этом вирусе?! Ты станешь очередным легковерным клоуном среди них. Даже если прямо сейчас запишешь все на видео или аудио и материалы каким-то чудом просочатся в Сеть, все тут же будет удалено.

– Я проведу собственное независимое исследование.

– Забавно будет за этим понаблюдать… Если, конечно, я позволю тебе физически сделать это. Но куда ты с ним пойдешь?

Лицо Саши исказилось от злости и беспомощности.

– А знаешь, ты прав. Во всем прав, но позволь мне дополнить. Антидот действительно давно изобретен, и я, Дирк и мужчины из верхушки им активно пользовались, чтобы не умереть от вируса. Кстати, благодаря этому антидоту ты родился парнем. Но правда в том, что Селестия сделала не так уж много пробирок. Когда мы узнали о том, что она запустила эпидемию, мы не могли оставить ее в тюрьме и выпустили, предложив выгодное сотрудничество. Формула для тебя проста, но, поверь, даже те, кто ее увидел, не сразу разобрались, что к чему. А некоторые независимые компании – до того, как мы их поглотили, – потратили миллиарды, пытаясь создать этот антидот. И некоторые даже были близки к разгадке, что нам было категорически невыгодно.

– Зачем вам все это? Почему вы хранили все это в тайне?.. Суть была в точечном сокращении населения? Больше всего людей пострадало в бедных странах.

– Я считал помощь беднякам пустой тратой денег, пока не узнал, что в этих странах многие семьи вынуждены продавать своих детей, чтобы прокормить остальных. В конечном счете и тех бедолаг, что остались, достаточно для продажи в рабство. Да. Когда мужчины начали вымирать, мы решили выждать, когда мир очнется от этой трагедии.

– И провести новую волну эпидемии, в этот раз нацеленную на женщин, – уставился Саша в бумаги. – Чтобы выравнять статистику. С помощью этой же формулы, но немного переделанной. Селестия должна была помочь вам и в этом, но ее убили.

– Да, мамочка Авроры оказалось очень эмоциональной женщиной. Выведала, где живет Селестия, и прикончила ее, что было очень не вовремя. – Гедалия приблизился к юноше на метр. – Ты ведь догадываешься, к чему я клоню, верно? Я не стал нанимать новых ученых, чтобы они разобрались с вирусом. Знаешь ли, не люблю распыляться, да и у некоторых, бывало, просыпалась совесть в самый неподходящий момент. Приходилось их убирать и начинать заново. Так что мы не спешили. Немного даже сомневались, но ближе к твоему рождению стало ясно, что можно продолжать. Когда мне сказали, что ты с рождения очень умен и имеешь все задатки стать новой Селестией, я, право, едва не упал на колени, ведь твое рождение, твои способности были не иначе как даром божьим. – Мужчина восторженно взмахнул руками. – Ты – новая Селестия. Нет, ты будешь даже лучше, чем она! С нашей кровью, с силами ЗНР, с твоими врожденными способностями, деньгами в конце концов… Представь, что ты сможешь сделать! И в первую очередь перекроить эти формулы под женщин, чтобы начать новую волну.

Саша вытаращился на деда так, что заболели глаза. Он прижал бумаги к груди и отступил к сейфу.

– Вижу, что тебе тяжело принять это. Но время пришло. Ты – наш ребенок. Такие секреты, такие проекты не должны выходить за рамки семьи. Именно ты должен осуществить это, понимаешь?

Саша не глядя схватился за столик сзади, не сводя с дедушки глаз.

Марголис глубоко вздохнул.

– Ты же не будешь делать глупости? Не поможешь нам – и, увы, с Анджеллиной я тебе тоже никак не смогу подсобить.

Саша опустил мечущийся взгляд. Как жестоко и забавно, думал он, поступила с ним судьба! В конечном счете перед ним встал тот же выбор, что и перед Александром когда-то. Но тот до безумия любил Каспара и был готов пожертвовать ради него всем, даже своей честью и жизнью. А Саша…

Его громкое сбившееся дыхание забавляло Гедалию.

– Ну же, успокойся. Дорогая подруга или безликая толпа? Выбор очень прост.

– Только для таких, как ты.

– Думаешь, я всегда был таким? Нет, в юности сердобольность и мне мешала достигать целей. Но отец вовремя вправил мне мозги, и я не только обрел богатства, но и прославил нашу семью. Я – это ты, только в будущем. Ты – наша кровь. Краусы ее подпортили, но клянусь, наступит день, когда ты полностью примешь нашу сторону. Рано или поздно ты станешь таким же, как я. Советую подумать над этим. Только представь, как расстроится Лавиния, когда узнает, что у тебя была возможность спасти ее дочь, а ты ею не воспользовался. Что же ты ей скажешь? Как будешь жить с этим? – усмехнулся он. – Ты ведь сам беспокоишься об этом. Ты уже знаешь, какое решение будет правильным и для твоего будущего, и для твоей милой подруги.

– Верно, знаю.

Саша закинул бумаги обратно в сейф и захлопнул его. Гедалия, объятый ужасом, не успел сделать и пары шагов, когда юноша набрал комбинацию для самоуничтожения и нажал кнопку ввода. Послышался тревожный писк.

– Нет! – завопил Гедалия.

Но было уже поздно. Когда он подбежал к сейфу и попытался его открыть, дверь была заперта. Он сбросил его на пол и увидел зияющую дыру на дне. Кислота уничтожила все.

– Похоже, тебе все-таки придется посвятить во все это кого-то другого и потратить пару лет на создание антидота и нового вируса.

– Сволочь! – прорычал Гедалия. Что было сил он ударил Сашу по лицу так, что тот едва удержался на ногах. Принц отшатнулся от него на несколько шагов и приложил руку к пульсирующей болью щеке.

Гедалия неуклюже, едва не роняя, вытащил из внутреннего кармана пиджака пистолет.

– Я ведь предупреждал, что не посмотрю на то, что ты мой внук. А впрочем, ты не можешь считаться им. Ты действительно не можешь быть Марголисом.

– Странно, минуту назад вы говорили обратное.

– Одна кровь, но она ничего для меня не значит, если ты ведешь себя как кретин и путаешься под ногами. Совсем как… Совсем как… Этот идиот Люк Краус, будь он сто тысяч раз проклят!

– Люк?

– Ненавижу подобных ему! – почти задыхался Гедалия от злости, выплевывая каждое слово. – Наивных, правых до тошноты, необъяснимо добрых. Вся эта тупая деревенская семейка испортила наш род, нашу кровь и тебя в том числе. Таких, как они, и должен был выкосить этот вирус – бесполезных и бедных. Но