Мы вспоминали о великих днях ушедшей эпохи, когда одна фамилия «Ротшильд» заключала в себе огромную силу на международной арене, – в те дни, когда короли, послы и министры терпеливо ждали аудиенции в банке.

– Да, наверное, в прошлом наш банк обладал большей властью. Зато сейчас у нас больше возможностей и шире перспективы. Захватывающе крупные операции случаются не так часто, как в прежние времена. Торговое банковское дело стало профессиональнее и больше ориентировано на услуги. Некоторые говорят, что наш банк главным образом занят наблюдением за инвестициями самих Ротшильдов, но любой хорошо информированный человек скажет, что это не так. Мы предлагаем полный спектр услуг, характерных для современного торгового банка. Мы занимаемся не только инвестиционной деятельностью, но и проводим финансовые консультации по слияниям и поглощениям, предлагаем несколько видов андеррайтинга. Мы управляем крупными инвестиционными фондами. И вряд ли кто-то усомнится в том, что мы по традиции занимаем видное место в области операций с иностранной валютой и слитками.

В 1930-х гг. банк почти прекратил размещение государственных и иностранных займов, своих традиционных «фирменных блюд», но затем последовало оживление. В сотрудничестве с другими торговыми банками Ротшильды успешно выпустили займы для Японии, Австрии, Португалии и взяли на себя ведущую роль в выпуске крупных займов в Дании и Швеции. Лондонские Ротшильды уверяют, что на коммерческой карте мира нет особой «территории Ротшильдов». Правда, они признают, что Ротшильды «особенно сильны» в Европе, Бразилии и восточной половине Канады.

N.M. Rothschild & Sons выполняет двоякую функцию. Частным образом партнеры, используя собственные деньги, выступают в роли инвестиционных банкиров. Общий повседневный бизнес позволяет им зарабатывать на «среднюю жизнь без излишеств». У Ротшильдов, как и у всех прочих, бывают периоды довольно «средней» жизни. Как современный торговый банк, N.M. Rothschild & Sons предлагает весь спектр услуг, которых ждут от такого банка. Не слишком удачно окончилась одна из первых предпринятых банком битв за поглощение, когда Ротшильды выступали консультантами «Одемс Пресс лимитед», крупной газетной компании, которая безуспешно пыталась избавиться от поглощения «Дейли миррор», чьими консультантами выступали Варбурги. Через два года Ротшильды взяли реванш, искусно проведя операцию по поглощению фирмы «Уайтхед» (Whitehead) государственной компанией «Ричард Томас энд Болдуинс» (Richard Thomas and Baldwins). Действуя на рынке так же быстро, как их знаменитые предки в XIX в., Ротшильды выхватили победу у Стюартов и Ллойдов и обошли своих конкурентов, «Морган Гренфелл» и «Шродер Вагг».

Ротшильды сыграли важную роль в размещении долларовых займов в Лондоне. Совместно с Варбургами они финансировали «Европейское объединение угля и стали» и сыграли ведущую роль в размещении займов для Трансальпийского нефтепровода, поистине международного проекта, за финансирование которого боролись ведущие мировые банки. Среди тех, кто не получил доступа к финансированию, были некоторые величайшие имена в международном банковском сообществе.

В конце 1960-х банк N.M. Rothschild & Sons выпустил новую эмиссию ценных бумаг и представил в Великобритании две американские компании, Hertz и Buckingham Corporation. Ротшильды продемонстрировали, что умеют успешно проводить слияния, когда консультировали Carreras, организовали операцию по слиянию Charter Consolidated стоимостью 88 млн фунтов, участвовали в бескровной «страховой битве» за непромышленного клиента, «Сан Альянс». Старый Натан Майер был бы доволен: фирма, которую он основал 140 лет назад, сейчас стоит 105 млн фунтов и остается процветающим предприятием в руках его наследников.

Есть еще «лучшие сделки», так сказать, вишенка на торте, – крупные операции с налетом романтики. Прежде всего, это «Бринко». Концессия, предоставленная по закону провинции от мая 1953 г., охватывала право искать полезные ископаемые на территории в 50 тыс. квадратных миль (почти 130 тыс. км2) на Лабрадоре и на территории в 10 тыс. квадратных миль (почти 26 тыс. км2) на Ньюфаундленде; право разрабатывать «все неотчужденные гидроэнергоресурсы» в этих регионах; концессия на древесину черной ели, занимающей площадь в 1450 квадратных миль (около 3755 км2) вдоль побережья озера Мелвилл на Лабрадоре. Один район, Бэй-Деспуэр на юге Ньюфаундленда, обладает огромными возможностями для строительства гидроэлектростанций, и сейчас изыскания там ведутся по распоряжению властей Ньюфаундленда. Но самый большой гидроэнергетический потенциал на Лабрадоре представляет река Черчилль. Если построить там плотину, можно вырабатывать энергии в два с лишним раза больше, чем гидроэлектростанция Гранд-Кули. Уинстон Черчилль называл проект «великим имперским, но не империалистическим».

Однако проект не был рассчитан на быструю отдачу, и Ротшильды приступили к нему с традиционной осторожностью. Они наняли дорогостоящих экспертов, которые установили, что на Лабрадоре нет опасности землетрясений, и оценили возможности убытков от молний, оползней и лавин. В предварительном отчете план «Хэмилтон-Фоллс» (теперь «Черчилль-Фоллс») называется «долгосрочным проектом с малой надеждой на немедленную отдачу». Обычно отчеты для акционеров составляются экспертами в пессимистическом ключе. Ротшильды решили, что хорошего можно и подождать, проявив терпение. Они могут себе позволить такую широту взглядов.

Но в области конкурентоориентированных торговых операций банк придерживается другого подхода.

– Мы на опыте поняли, что торговый банк не должен ждать удачной возможности, – говорит Джейкоб. – Торговый банк сам должен создавать такие возможности. Клиенты приходят к нам за советом, потому что ожидают, что у нас найдутся творческие идеи. У нас в банке сконцентрированы такие способные люди. Мы делаем все возможное, чтобы нас считали местом, где много не только денег, но и идей. Это наша сила и наша слабость одновременно. Того и другого никогда не бывает достаточно. Наша задача – стать катализатором, который ускоряет развитие торговли. Мы не имеем права топтаться на месте; мы всегда стараемся выдвигать инициативу.

Новое психологическое отношение к торговому банковскому делу отражается в новом, функциональном стиле семиэтажного «Нью-Корт», такого отличного от викторианского палаццо прошлого. Из старых традиций остались лишь ежедневное одиннадцатичасовое заседание правления и ритуал обеда в час дня. Но даже там многое изменилось. Разговоры за столом больше не сводятся к филантропии, садоводству, политике, искусству, музыке. Теперь за обедом часто говорят о серьезных делах.

– Несомненно, такая тенденция появилась из-за неэлегантности нынешних столовых, – говорит Джейкоб, но похоже, он об этом нисколько не жалеет.

С французскими кузенами английских Ротшильдов связывают «подлинная симпатия и настоящая дружба». Вплоть до самого последнего времени две ветви семьи поддерживали больше личные, чем деловые отношения. Родственники постоянно общаются. Кузены по обе стороны Ла-Манша любят друг друга во многом за то, что они такие разные. Лондонский банк N.M. Rothschild & Sons больше ориентирован на рынок услуг, в то время как парижский дом De Rothschild Freres – скорее крупный частный банк.