в ушах звенело. Лишь «Melody Maker» и NME оставались по-лакейски благосклонными: рецензенты NME так и вовсе нашли в себе наглость назвать Houses of the Holy «альбомом высшей пробы» – лесть, а не конструктивная критика. Возможно, самую точную оценку дало издание «Let It Rock»: «В отличие от предыдущих альбомов группы, этот требует несколько прослушиваний»

«Люди предвзяты в своих ожиданиях, – метко подметил Джимми. – Лучшим способом понять нашу музыку будет забыть о существовании Led Zeppelin, отбросить ожидания и просто слушать конкретную пластинку. Это все, о чем мы просим, но никто нас не слышит».

Новому альбому, как дорогому вину, нужно время, чтобы раскрыться. Фанаты не были к этому готовы. Развитие и эволюция? Только не от Led Zeppelin, чуваки. Они жаждали моментального кайфа от самой тяжелой, самой заводной, самой горячей группы в истории. «Цепеллины» должны были подтверждать этот статус и на этом, и на следующем, и на каждом альбоме. Именно поэтому, несмотря на пять лет на сцене и выпуск сорока трех песен, каждый концерт сопровождался криками «Whole Lotta Love!».

Не время для таинственности. Пора пускать в бой тяжелую артиллерию.

[2]

Led Zeppelin жаждали признания.

Звучит абсурдно, когда речь идет о рок-группе № 1 в мире. Но еще в апреле 1973 года они переживали, что находятся в тени The Stones во время их последнего американского турне, и были в ярости от нападок на Houses of the Holy. Они хотели королевского обращения.

Led Zeppelin жаждали любви.

Их любили фанаты, но музыканты хотели завоевать сердца главных изданий – «Creem», «Crawdaddy» и жестоких «Rolling Stone», где на них смотрели, как на грязь, не находя ничего хорошего.

Led Zeppelin хотели быть крутыми.

Требовалось изменить имидж, пробовать разный макияж, заправить рубашки в брюки, сохранив при этом дьявольскую ДНК «плохих парней». Небезызвестный Би Пи Фэллон[87], который стоял за превращением Марка Болана из лесного эльфа в секс-символ глэм-рока, не подходил для этой задачи. Его пиар-компании ограничивались в основном Англией, где этот хитрый лепрекон смог околдовать рок-прессу. Он хвастливо называл себя «менеджером по развлечениям» и одевался в стиле глэм: перья, мех и блестки. В Штатах такое считалось моветоном. Нет, Led Zeppelin нужен был тяжеловес, и Стив Вайс, который крутился в мире профессионалов по обе стороны закона, знал именно такого парня.

Вайс отправился прямиком на вершину пищевой цепочки пиара и связался с крестным отцом пресс-агентов Ли Солтерсом. Фирма «Solters/Sabinson/Roskin» представляла интересы практически всех гигантов шоу-бизнеса: Фрэнка Синатры, Барбары Стрейзанд, «Caesars Palace» в Лас-Вегасе, Цирк братьев Ринглинг, Барнума и Бейли и большинства бродвейских шоу. Непонятно, как вписать Led Zeppelin среди этих имен? Но Вайсу был нужен гений пиара, а Солтерс как нельзя лучше подходил на эту роль. То был типичный представитель старой школы: грузный, широкоплечий, крутой еврейский парень из Голливуда, с вьющимися волосами и в массивных очках. Настоящий трудоголик, он обедал за рабочим столом и решал дела до глубокой ночи. Для усиления позиций своего отдела поп-музыки Солтерс нанял 22-летнего Дэнни Голдберга, несостоявшегося журналиста, вылетевшего из колледжа. Голдберг пользовался уважением и прежде работал на менеджера Боба Дилана и Дженис Джоплин Альберта Гроссмана. Он любил настоящий рок-н-ролл, а не тех напомаженных красавчиков из списка Солтера. Ночная клубная сцена Гринвич-Виллиджа была территорией Дэнни, имевшего доступ в кулуары клуба «Fillmore East» и, что как нельзя кстати, к законодателям музыкальной моды в «Max’s Kansas City». Солтерс просунул голову в кабинет Голдберга и спросил: «Led Zeppelin – они нам нужны?»

Перед ним стоял сложный выбор. Вкусы Дэнни тяготели к Хендриксу, Cream, Дилану, The Stones, Greatful Dead, Тиму Хардину. Он совершенно точно не был фанатом Led Zeppelin. «Led Zeppelin были не просто неинтересными, а стремными». Взять такую группу значило пойти на сделку с совестью.

И все же он желал их заполучить. «Да, конечно, они знамениты», – сказал он Солтерсу, который ничего не смыслил в мире рок-н-ролла.

Дэнни рассказал о хромающей репутации и взаимной нелюбви между группой и прессой. Он был осведомлен об инциденте с журналисткой «Life» Эллен Сандер, и сорванное Бонзо платье хорошо иллюстрировало расположенность музыкантов к журналистам. В шестидесятые они никогда бы не получили одобрение критиков. «Мы столкнемся с нападками рок-прессы», – предупредил он Солтерса.

Это не имело значения. На кону стояли хорошие деньги.

1 апреля 1973 года Солтерс и Голдберг согласились провести встречу в Париже. Led Zeppelin как раз выступали в местном «Palais des Sport». Группа расположилась в люксовом отеле «Георг V». Ребята вели себя тихо: за порчу мебели и телевизоров им без раздумий бы дали пинка под зад. Для отдыха им наняли высококлассных проституток и организовали частное секс-шоу, во время которого две девушки занимались любовью друг с другом. Питер Грант, как настоящий хозяин, вел переговоры в своем номере.

«Повтори Питеру то, что ты сказал мне», – велел Солтерс Дэнни Голдбергу.

Дэнни судорожно сглотнул. Он уже был наслышан о зловещей репутации Гранта, о том, как тот мог прихлопнуть любого человека, словно букашку. Выглядел он соответствующим образом: огромный свирепый мужик с усами, как у китайского императора, в синих джинсах, которые легко можно было использовать вместо паруса, на голове блестела лысина, плохо замаскированная прядью волос; на пальцах красовались бирюзовые кольца, а шею обрамлял шелковый шарф.

«Ну и черт с ним! – подумал Дэнни и выложил Питеру все начистоту. – Слушай, у вашей группы репутация варваров».

Джи уставился на него с каменным и непроницаемым лицом… а потом одарил собеседников широченной улыбкой, словно из рекламы зубной пасты «Колгейт». «Да, но мы милые варвары», – сказал он с необычайным шармом.

Милые варвары. Дэнни Голдбергу это понравилось. Ли Солтерс был в восторге. Он шепнул Дэнни, что Led Zeppelin можно будет показать с такого ракурса.

На следующий день Дэнни встретился с «милыми варварами», готовясь к обыкновенной для большинства журналистов взбучке. На удивление группа оказалась приветливой и задавала ему содержательные вопросы, особенно Роберт который делал вид, будто идея нанять пиарщика принадлежала ему. По мнению Планта, Led Zeppelin были далеки от настоящей славы. Он сетовал, что даже родной отец не понимал масштабы его успеха. Музыкантов по-прежнему раздражали The Stones, которым пресса уделяла куда больше внимания во время тура. Обложки журналов. В компании с Трумэном Капоте[88]. «Стоунз»! Эти придурки не стоили и мизинца самой страшной фанатки Led Zeppelin.

Джимми же затаил злобу на критиков. Его больше волновали негативные отзывы на альбомы, чем успехи The Rolling Stones. Он все еще дулся на Джона Мендельсона, чьи разгромные рецензии надолго подмочили репутацию Led Zeppelin. В список врагов включили даже некогда любимчика группы, журналиста Криса