Хотя, конечно, не их одних. По пути сюда Максим видел огромные скопления людей и техники. Революционное командование стянуло в столицу огромные силы. Разумеется, по меркам войн прошлого это мизер. Со штурмом Берлина или операцией «Оверлорд» не сравнить. Но была и артиллерия, и танки. Он видел даже несколько русских Т-80, хоть и непонятно, откуда они взялись. Наверное, из Южной Америки.

Артиллерия, конечно, была старым хламом. Как и проезжавшие по шоссе M109A6 «Паладины» (самые новые из которых произвели лет шестьдесят назад). За ними ехали американские системы залпового огня M270 MLRS и HIMARS – тоже не новые штуки. Но после капитальных ремонтов все они исправно служили.

А вот 105-миллиметровые гаубицы пришлось увезти далеко в тыл. Как говорил Сильвио, от буксируемых пушек тут не было толка. Спутники выщелкивали их раньше, чем они успевали сменить позицию после первого выстрела. Польза была только от самоходной артиллерии. Но и она не всегда успевала передислоцироваться. Удар мог накрыть батарею уже через двадцать секунд после залпа, причем спутники били и по точкам вокруг, с запасом.

Еще было целых два батальона бронированной пехоты. И очень много легковооруженных солдат, хотя правильнее было бы назвать их ополченцами. Были даже добровольцы, переброшенные из Центральноамериканских государств и с Карибских островов, даже с тех, которые были нейтральными. Их успели перевезти еще до замыкания блокады. Оказывается, они не только самбу с румбой умели танцевать.

Сидя в относительной безопасности командного центра на подземной парковке, бойцы изучали театр военных действий.

Люди не видели врага лицом к лицу, но вовсю шла война дронов. Летающие спутниковые корректировщики корпов – крохотные дрончики – попадались им каждый день. Повстанцы отстреливали их из электромагнитных противодронных ружей и из простых «Калашей». Ходили байки даже про воздушных лазутчиков, сбитых малышней камнями и свинцовыми пульками из рогаток. Четвертого ноября они пошли в рейд на территорию противника. Но пока что не во плоти. Незачем рисковать собой, если можно послать крохотного роботизированного разведчика.

Оператором дрона был француз по имени Шарль, похожий на сирийца. С трехдневной щетиной и на подбородке, и на голове. В палатке, где расположился пункт управления автоматикой, они сидели втроем – неподвижный француз, продолжением нервов которого являлся дрон, Софи и Максим. То есть техник, комиссар и военный эксперт, своеобразная «тройка». Снаружи стоял вооруженный караул.

Маленький ровер или, говоря иначе, «луноход» – не крупнее большой игрушечной машинки, но с хорошим запасом автономного хода, солнечным генератором и встроенной пушечкой калибра 5,6 мм – приближался к даун-тауну Мехико.

– А разве чертовы пылесосы, роботы и сенсоры «умных домов» не собирают и так эти координаты?

– задал вопрос Максим.

– Да, собирали все годы, но не для нас. Мы не можем добраться до этих данных. Именно по району Куаутемок. Нет доступа. Поэтому и приходится действовать, как дантисту через задницу.

Военспец только хмыкнул и замолчал.

Несмотря на возможность ведения огня, как боевая единица этот карликовый танк был почти бесполезен, а вот как разведчик – незаменим. Средства наблюдения таких роверов были куда более мощными, чем у обычных дронов. И у каждого внутри был набор из 80 микродронов, способных к самостоятельному полету. А еще он мог подключиться к локальным хранилищам, расположенным поблизости. На основе этих данных можно было сгенерировать трехмерную карту будущего театра военных действий. 360-градусная VR-панорама дала бы бойцам возможность видеть сквозь стены и ориентироваться на местности, как у себя в квартире.

Ровер ехал глубоко под землей, сначала по сервисному тоннелю метро, а потом по широкой трубе городского коллектора. Канализация все еще работала (иначе бы столица уже вымирала от дизентерии), поэтому пробирался он по зловонной жиже – фекальным водам, в которых попутно содержалась почти вся таблица периодических элементов.

Если бы робот имел разум, ему стало бы дурно. И не от фекалий и испарений, а потому что стенки скользкого тоннеля покрывали черви, целые колонии белесых червей, похожих на инопланетных монстров. Тут и там колыхались, опутывая все выступы и решетки, целые пучки каких-то волос… а может, червей меньшего диаметра. Разглядеть было трудно. Наверно, все это наросло уже за время периода хаоса – туннели больше не подвергались регулярной обработке температурой или химреагентами.

Последнюю часть пути ровер проделал по узкой, но куда более чистой трубе ливневой канализации.

Он мог ходить, мог ехать по дну и плыть над водой на воздушной подушке, мог забираться на отвесные стены, даже пролетать небольшое расстояние и совершать простые действия с предметами своими манипуляторами. Например, резать металл, прокладывая себе дорогу, или разбирать небольшие завалы. Несколько крыс он поджарил плазменной горелкой, не без участия Софи. Одна из тварей показалась Максу размером всего втрое меньше дрона. И она напала первой, попробовав его на зуб. Но тут же поплатилась.

Француз-сириец вскрикнул от неожиданности.

– Терпеть их не могу, – словно извиняясь, сказала девушка, когда обугленный труп грызуна, которому почти срезало голову огнем, перестал дергаться. Затем она вернула управление оператору.

Но с того момента, как кибер-разведчик вступил на территорию противника, она больше такого себе не позволяла. Хотя этой «территорией» была всего лишь канализационная система под контролируемым корпами даун-тауном.

Вдруг ровер засек движение объекта, напоминающего медузу, размером с футбольный мяч. Дрон замер, оператор прекратил посылать ему сигналы, и объект проплыл мимо в трех с половиной метрах. Что это было, они так и не поняли. Подводных роботов-стражей этой модели они еще не встречали, хотя подводные дроны были им не в новинку и часто попадались в операциях в заливе и Карибском море.

Наверняка у того был сонар, который мог засечь передвижение объекта в воде на большом расстоянии. Но все же им удалось обмануть его, и он удалился. Выждав несколько минут и убедившись, что поблизости нет еще одного такого, ровер поехал с максимальной скоростью к тому участку трубы, где можно было выбраться из воды.

Роверов у них имелось штук десять. Но, как и летающие разведчики, они все были на вес золота. Повстанцы не могли позволить себе посылать таких ценных дронов на верную гибель, как корпы, у которых их была куча.

«Жаль, что дроны не записываются в добровольцы», – сказал кто-то из офицеров, и ему даже не попеняли за цинизм.

Но вот, срезав два прута решетки, робот выбрался на поверхность через водосток, словно клоун Пеннивайз из романа Стивена Кинга. Он уже успел высохнуть и включил все возможные стелс-системы, не считаясь с расходами батареи. Что толку от сэкономленного заряда, если его подобьют?

Мягко хрустело под гусеницами битое стекло. Целых окон тут почти не было. Обстрелы велись интенсивные, и даже многослойные стеклопакеты и ударопрочные полимерные стекла их не выдерживали. Они продолжались и сейчас. Как только робот дал звук и детализированную картинку, на пункте управления услышали, что работают «Паладины» – тяжелые штатовские самоходки. Артподготовка не прекращалась даже ночью.