На маленькой кухне его угостилислабозаваренным чаем с твердокаменными карамельками. Пока Егорка пыталсяраскусить «Вишенку», Майя сухо завела рассказ о своих злоключениях. Через час умальчишки голова пошла кругом. Оказывается, кроме выплывших из небытияродителей, у него имеется еще и сестра. Честно говоря, Егорка не очень поверилМайе. Мягко говоря, она выглядела странно. Худое, узкое лицо постояннодергалось, левый глаз быстро-быстро моргал, на шее дрожала натянутая жила, а ворту, казалось, не осталось ни одного зуба. Еще хуже выглядел отец. Валентинсидел у стола, уставившись в одну точку. Лицо его напоминало маску – белое ибез признаков каких-либо эмоций. Майя говорила и говорила, а муж не менял позы.«Слышит или нет?» – гадал Егор. Вдруг отец резко вскинул правую руку и велел:

– Дай!

Мать метнулась к подоконнику, схватила толстуютетрадь, ручку и протянула ему. Он моментально принялся писать.

– А где Настя? – спросил Егор.

– Тсс, – шикнула мать, – отецработает. Замолчи немедленно.

Воцарилась тишина, прерываемая только вздохамиВалентина. Наконец он захлопнул тетрадь и встал. Дождавшись, когда он вышел изкухни, Майя пояснила:

– Валентин – гениальный поэт, лучшийстихотворец современности, наша задача не мешать ему.

Егор почтительно слушал хвалебные речи,которым, казалось, нет конца. Потом все же еще раз спросил:

– Сестра где?

– Не хочу разговаривать на этутему, – дернула щекой мать. – Мы с ней не поддерживаем никакихотношений.

Неделю Егор прожил у родителей, спал на кухне,на раскладушке. Вообще она словно не замечала сына, могла целый день и невспомнить про обед для него, а Егор сам стеснялся открывать крохотный,полупустой холодильник. И только когда Валентин кратко бросал:

– Я проголодался, – мать неслась кплите.

Егор не мог понять, чем они занимались целыйдень. Валентин постоянно шкрябал ручкой в тетради, а Майя без конца писалакакие-то бумажки. В маленькой квартирке стоял дикий бардак, по полу моталиськлоки пыли, но ни отец, ни мать не обращали на грязь никакого внимания.Впрочем, их не травмировал текущий кран в ванной, мерзко воняющий туалет и нестираное,цвета асфальта, постельное белье. Быту они уделяли мало внимания, питались восновном геркулесом на воде, кефиром да овощами, которые Майя без всякоговдохновения заваливала в скороварку. Егор только вздыхал, вспоминая пироги икотлеты бабы Зины. К четвергу парнишка понял, что страшно стесняет родителей.

– Чем это вы занимаетесь? –поинтересовался он утром.

Валентин, по обыкновению, промолчал. Майяоторвалась от очередного письма и пояснила.

– Ведем правозащитную работу, написалишесть книг о нашей пенитенциарной системе, переписываемся с организациями вразных странах мира. Вот, прочти.

И она сунула Егору в руку папку. Тот открылобложку, потрогал различные послания с иностранными марками и пробормотал:

– Английского я не знаю…

– Да? – удивилась мать. – А вшколе какой язык преподают?

– Английский…

– Чего же ты не выучил? – удивиласьМайя. – Я большинство знаний вынесла из школы.

Егор смолчал, понимая, что его и родителейразделяет пропасть. В воскресенье Майя сообщила:

– Ну, Егор, навестил нас, спасибо, поратебе домой.

– Но, – удивился парень, – яговорил же, Павел меня выгнал, я думал у вас пожить…

– Мы люди бедные, – отрезаламать, – инвалиды, пенсия копеечная, квартира крохотная. А ты уже взрослый,скоро школу закончишь. По-хорошему не мы тебе, а ты нам помогать должен. Лучшепомирись с дядей и вернись назад. Извини, но нам с Валюшей некогда за тобойухаживать, мы работаем целыми днями.

Егор молча оделся и ушел, решив более никогдане переступать порог родительского дома. Жил же он до этого, считая себясиротой…

Домой к Павлу он не вернулся. Сначала просилсяк знакомым и одноклассникам на постой, потом устроился в художественное училищенатурщиком. И здесь произошла встреча, коренным образом переменившая судьбуподростка.

Однажды, когда он, страшно устав после работы,натягивал одежду, за ширму заглянул Петр Владимирович Радзило, профессор,мировая величина, художник, известный в России и за рубежом.

– Притомился? – заботливо спросилон.

Это только кажется, будто труд натурщикалегок. На самом деле стояние в одной, заданной позе страшно мучительно, и Егоркивнул.

– Какие планы у тебя на вечер? –поинтересовался профессор и, не дожидаясь ответа, прибавил: – Поужинаем?

Они поехали домой к Радзило, закусили ивыпили, потом Петр Владимирович поставил красивую музыку, выключил свет…

Утром Егор проснулся потрясенный. До этого унего случались короткие связи с одноклассницами, но каждый раз парень,застегивая брюки, не испытывал ничего, кроме брезгливости. По большому счету,женщины его не привлекали, он ни разу не влюблялся. Зато сейчас испытал всюгамму чувств.

Егор поселился у Радзило. Работу натурщика онбросил, вел домашнее хозяйство, стирал, гладил, стряпал, пек пироги… Никогдаеще в жизни он не был так счастлив. Петр Владимирович звал его «звездочка», иЕгор готов был целовать любовнику ноги. Чем дольше длился роман, тем большепарень убеждался: он – женщина, заключенная по недоразумению в мужское тело,ошибка природы…

Похоже, Петр Владимирович разделял мыслисвоего любовника, потому что однажды отвел его в клинику и показалспециалистам. Так начался долгий и мучительный путь превращения Егора в Стеллу.Сначала он прошел кучу собеседований и тестов, получив в конце концов паспортна имя Стеллы Петровны Егоровой. Имя придумал Радзило, объяснив парнишке, чтопо-латински звезда – Стелла. Фамилию оставили на память о Егоре, а отчествоюноша захотел взять в честь Радзило.

Оформив документы, он лег в клинику. Операцияпроходила в несколько этапов. Именно в тот день, когда Егор начал превращатьсяв женщину, Петра Владимировича хватил удар. Он умер мгновенно, под дверьюоперационной, где лежал на столе Егор.

Юноша тяжело перенес смерть друга. Да ещеоткуда ни возьмись появился родной брат Радзило и вышвырнул вещи Егора наулицу. Пришлось снимать квартиру и устраиваться на работу в модельноеагентство. Хорошо хоть, покровитель успел оплатить все транссексуальныепроцедуры, иначе ходить бы Стелле «недоделанной». А так через некоторое времяпрехорошенькая девушка выпорхнула в жизнь.