– Здравствуйте, – сказала она, входя из приёмной в дверь кабинета.

– Здравствуйте, барышня. Проходите, устраивайтесь поудобней. Признаться, давненько не встречал я ничего более увлекательного, чем этот документ, – хозяин кабинета перевернул на столе листок, покрытый с обеих сторон аккуратными ровными строками. – Классический донос о том, что вы испытываете на пациентах травматологического отделения непроверенные лекарственные препараты.

– Ничего я не испытываю, – возразила Оля. – Это стандартная заживляющая мазь, применение которой практикуется не первый год. В здешнюю клинику её не завозят, а мне присылают из дома.

– Каково же её название? Или хотя бы регистрационный номер? В каком перечне разрешённых к применению лекарственных средств она числится?

– Это очень сложные для меня вопросы, – развела руками девушка. – Знаю, что полтора года тому назад мы с доктором Верой завершили испытания и направили на Землю отчёт, к которому приложили и образцы заживлялки. Знаю, что отзыв был положительным и поступил он месяца три назад. Так что я её мазала, ни в чём не сомневаясь. Она ведь действительно помогает!

– Секунду, милая барышня! – ректор вскинул руки в протестующем жесте. – Вы утверждаете, что направили отчёт на Землю. То есть на нашу планету. Это с Луны, что ли? Или с орбитальной станции?

– Эм! – Оля замолчала и втянула голову в плечи.

– Продолжайте, пожалуйста. Я весь в нетерпении, – «приободрил» её ректор.

– Понимаете, я не знаю, насколько распространена эта информация среди широких масс общественности, но с одной из колонизированных планет кое-что удаётся сюда доставлять.

– Понимаю. Рецепты, например. Или, если не для первокурсниц, описания технологий изготовления лекарственных препаратов. Информацию, а не материальные объекты. Не мази, не таблетки, а только сведения о них, – пожилой профессор окончательно пришпилил студентку к стулу гневным взглядом.

– Выгоните? – взглянула девушка исподлобья.

– Не за что, – пожал плечами ректор. – Но прекратить эту вашу самодеятельность требую категорически.

– Я так не могу, – отрезала Оля. – У меня пациенты, которых я уже обнадёжила. Если на то пошло, брошу учёбу, уволюсь из больницы, но буду ночами прокрадываться в палаты и мазать страждущих заживлялкой, пока они не поправятся.

Откинувшись на спинку кресла, ректор с интересом взирал на столь внезапно взбрыкнувшую студентку.

– Вы настолько суровы? Случайно не из Челябинска? – только и нашёл он, что спросить.

– С Мачехи, – ответила девушка. – С планеты за седьмым порталом. Его ещё Гондурасским называют. И, не в обиду будь сказано, с вас подписка о неразглашении этого факта. Я не нарочно, но так уж разговор повернулся, что я это разболтала. Мы прилетаем на Землю, когда в этом есть надобность. За образованием в частности, – теперь студентка уже не выглядела взбрыкнувшей. Успокоилась и перестала искрить.

– Подпиской больше, подпиской меньше, – махнул рукой ректор. – Мы вообще-то такие же военнообязанные, как и все медики. Но в вашем случае хотелось бы разобраться подробней. Первокурсница. Подрабатываете в травматологии. Ночные дежурства, как я понимаю. Не тяжело?

– Иначе и раньше не бывало, профессор. А я не самая слабая – тяну. Как пациенты угомонятся – можно и вздремнуть – вполне приемлемые условия.

– Расскажите всё-таки про эту вашу заживлялку. Из чего она, как приготавливается? Показания к применению и иные подробности?

– В окрестностях нашего посёлка водятся пчёлы. Их три вида, но для заживлялки требуется яд чёрных – он самый забористый. От укуса всё тело сотрясает, а после трёх укусов пациента надо срочно класть под капельницу. Ещё прополис нужен, но от других пчёл, не нашенских. Их разводят севернее в полосе субтропиков. И ещё требуется масло дикой облепихи, которая вызревает на юге средней полосы. Вы только не подумайте, будто мы всё это сами сообразили – нас волки по нюху выводили на те вещества, которыми сами лечатся.

– Волки? – уточнил ректор.

– Ужасные волки. Это их биологический вид так называется, а на самом деле ничего ужасного нет. Они тоже люди, но не такие, как мы. Их всё время тянет побродить, вот они и уходят. То есть одни уходят, а другие приходят. Но некоторые остаются или уходят недалеко. Но дело в их нюхе и инстинктах. Ареал этого вида – ого-го. От саванны до тундры. Но все говорят на одном языке, который мы понимаем. Если встретишь стаю, нетрудно с ней договориться. А есть и такие, что по-русски разговаривают. Один из них – Хук – из лучших нюхачей. Он и разговаривает хорошо. Так вот мы с ним и подбирали пропорции смеси, и способ приготовления заживлялки. Собственно, без его обоняния ничего бы не получилось – нам ведь запахи не настолько доступны, как серым. Но потихоньку уточнили состав и принялись мазать им ссадины, ушибы, раны.

– А язвы? Коросты? Экземы? Иные дисфункции кожных покровов? – потребовал уточнений ректор.

– Для этого не было объектов для исследований. Мы ведь имеем дело с последствиями встреч с клыками, когтями и шипами. Нам ближе травматологическая направленность. А заживлялка даже некротические тела рассасывает.

– Знаете, Нестерова! Лапшу на уши вы вешаете изумительно. Тем не менее верить вам на слово я не могу. Да-с! Я для этого чересчур долго копчу это небо.

– Тут к вам начальник первого отдела! – Просунулась в кабинет растерянная секретарша.

– Но я не приглашал!

– Это я озаботилась, – улыбнулась Ольга. – Про подписку не забыли? А потом получите копию официального отчёта для ознакомления.

* * *

– А ты не слишком спешишь, Сергеич? – спросил Старшой, поглядывая на то, как наследный президент Мачехи по имени Галя проводит осмотр оружия курсантов перед выходом группы на прогулку. – Ей ведь всего пять. А её подопечным – четыре. И заметь – в стволах у всех боевые патроны!

– А что поделать, Слава? Если не закрывать глаза на наши реалии – любого из этих крох запросто может унести средних размеров орёл. Нет уж – пусть отстреливаются. Младшую группу мы ещё как-то под крышей запрём, но этих сорванцов ничем, кроме боевого построения, в подчинении не удержать. Да и у озера их мамочки-гвархи огнём поддержат. А там и возвращаться будет пора. Обед, сиеста, гимнастика, полдник – не забывай про режим. Карапузы наши – народ серьёзный. Ложку к уху не понесут.

– А ведь это первая группа реальных аборигенов, – рассудил Старшой, почёсывая затылок правой рукой – гвархи отрастили ему новую взамен отгрызенной. У них есть кое-что в области регенерации тканей. Новая конечность была слабее тренированной и накачанной левой, но постепенно крепла и разрабатывалась.

– Да, все родились уже здесь, – кивнул Краев. – Танькиной Дашке тоже пять. А мой Павлик самый младший.

– Тревожно мне, Гоша. Они же ещё совсем маленькие! – вздохнул Старшой.

– И мне тревожно, –