Дикая ярость объединила пиратов с людьми де Кюсси.

Предчувствуя новые грабежи, жители Картахены испытывали ещёбольший страх по сравнению с тем, что им пришлось перенести со дня появленияэскадры де Ривароля.

Только капитан Блад внешне оставался спокойным, но этонелегко ему давалось, он с трудом сдерживал кипевшее в нём негодование. Емухотелось в минуту расставания с подлым де Риваролем полностью рассчитаться завсе обиды и оскорбления. Однако это свидание не состоялось.

— Мы должны догнать его! — сгоряча объявил он.

Вначале все подхватили его призыв, но тут же вспомнили, чтов море могут выйти только два корабля, да и на тех не было достаточныхпродовольственных запасов для дальнего похода. Капитаны «Лахезис» и «Атропос»вместе со своими командами отказались принять участие в погоне за де Риваролем.Успех этой погони был гадательным, а в Картахене ещё оставалась возможностьсобрать немало ценностей. Поэтому они решили чинить свои корабли и одновременнозаняться грабежом. А Блад, Хагторп и те, кто пойдёт вместе с ними, могут поступатькак им угодно.

Только сейчас Блад сообразил, как опрометчиво былопредлагать погоню за французской эскадрой. Он едва не вызвал схватки междудвумя группами, на которые разделились корсары, обсуждая его предложение. Апаруса французских кораблей становились всё меньше и меньше. Блад был вотчаянии. Если он уйдёт в море и оставит здесь пиратов, то только небуизвестно, что будет с городом. Если же он останется, то люди его и Хагторпаначнут дикий грабёж вместе с командами других пиратских кораблей.

Но пока Блад размышлял, его люди вместе с людьми Хагторпа,озлобленные против де Ривароля, решили этот вопрос за своих капитанов: деРивароль вёл себя как подлец и мошенник, а потому он заслужил наказания;значит, у этого французского генерала, нагло нарушившего соглашение, можно быловзять не только одну пятую захваченных ценностей, но всю добычу целиком.

Разрываемый противоречивыми соображениями, Блад колебался, ипираты почти силой доставили его на корабль.

Через час, когда на корабль доставили бочки с водой,«Арабелла» и «Элизабет» бросились в погоню.

«Когда мы вышли в открытое море, — пишет Питт в своёмжурнале, — и курс „Арабеллы“ был уже проложен, я спустился к капитану,зная, как болезненно переживает он эти события. Блад сидел один у себя в каюте,обхватив голову руками, и взгляд его выражал страдание.

— Ну, что с тобой, Питер? — спросил я. — Чтотебя мучает? Не мысли же о де Ривароле!

— Нет, — хрипло ответил Блад и с откровенностьювысказал мне всё, чем он терзался: я был его верным другом и, несомненно,заслуживал его доверия. — Если бы она знала! Если б она только знала! Божемой! А я-то думал, что покончил с пиратством навсегда! И этот мерзавец втянулменя в разбой, грабёж, насилия, убийства! Подумай о Картахене! Что творят тамсейчас наши дьяволы! И ответственность за всё это падает на меня!

— Нет, нет, Питер! — успокаивал я его. — Заэто отвечаешь не ты, а де Ривароль. Этот подлый вор — виновник всего, чтопроизошло. Ну, что ты мог сделать, чтобы предотвратить события?

— Я мог бы остаться в Картахене.

— Ты сам знаешь, что это было бы бесполезно. Зачем жетебе мучиться?

— Да ведь дело не только в этом, — со стономсказал Блад. — А что же дальше? Что делать дальше? Служба у англичан дляменя невозможна. Служба у французов привела к тому, что ты видишь. Какой жевыход? Продолжать пиратствовать? Но с этим я покончил. Навсегда! Клянусь богом,мне кажется, остаётся единственная возможность — предложить свою шпагукоролю Испании!

Но оставался ещё один выход, которого он ждал меньше всего.И к этому выходу мы приближались сейчас на своих кораблях, бежавших по морю,блиставшему в ослепительных лучах тропического солнца».

Корсары шли на север, к острову Гаити, рассчитывая, что деРивароль до отправления во Францию должен будет отремонтировать там своикорабли. Подгоняемые умеренно благоприятным ветром, «Арабелла» и «Элизабет» втечение двух дней бороздили море, и за всё это время дозорные не видели своегопротивника хотя бы издали. На рассвете третьего дня корабли попали в полосулёгкого тумана, который ограничивал видимость двумя-тремя милями, и корсарыбыли озабочены и раздосадованы, что де Ривароль может вообще от них скрыться.

По записям Питта в судовом журнале, корабли в это времянаходились на 75° 30′ западной долготы и 17° 45′ севернойшироты. Ямайка лежала примерно в тридцати милях к западу от них по левомуборту. Вскоре на северо-западе показался мощный хребет Голубых гор, похожий наедва заметную гряду облаков. Голубовато-сиреневые вершины как бы висели впрозрачном воздухе над низко лежащими грядами тумана. Корабли шли в бейдевиндепри западном ветре, и до корсаров доносился какой-то далёкий гул, который дляновичков в военно-морских делах мог бы показаться отдалённым шумом прибоя.

— Пушки! — воскликнул Питт, который стоял рядом сБладом на квартердеке.

Блад, внимательно прислушиваясь, кивнул головой.

— По-моему, это милях в десяти — пятнадцатиотсюда, где-то около Порт-Ройяла, — добавил Питт, взглянув на своегокапитана.

— Пушечная стрельба неподалёку от Порт-Ройяла… —задумчиво сказал Блад. — Должно быть, полковник Бишоп с кем-то сражается.Против кого же он может действовать, если не против наших друзей? При всехобстоятельствах нам нужно подойти поближе. Дай распоряжение рулевым.

Они продолжали идти тем же курсом, руководствуясь гуломканонады, усиливавшимся по мере их приближения к месту сражения. Такпродолжалось, наверно, около часа. Блад в подзорную трубу внимательновсматривался во мглу, вот-вот ожидая увидеть корабли, ведущие бой. Внезапногрохот пушек умолк.

Корсары продолжали идти тем же курсом.

Все, кто был свободен от вахты, высыпали на палубу иозабоченно всматривались вдаль. Вскоре они увидели большой корабль, объятыйпламенем. По мере их приближения очертания пылающего корабля вырисовывалисьотчётливее, потом на фоне дыма и пламени показались чёрные мачты, и капитанБлад ясно разглядел в подзорную трубу трепетавший на грот-мачте вымпел скрестом святого Георга.

— Английский корабль! — воскликнул он, продолжаяосматривать море и желая увидеть наконец победителя, жертва которого находиласьперед ними.

И только подходя ближе к тонущему кораблю, пираты смоглиразличить смутные очертания трёх высоких судов, удалявшихся по направлению кПорт-Ройялу. Они сразу же сделали вывод, что три уходящих корабля принадлежатямайской эскадре, а потерпевшее поражение судно было, несомненно, пиратским.Они поспешили подойти к нему поближе, чтобы подобрать моряков, сидевших в трёхдо отказа перегруженных шлюпках, качавшихся на волнах. А Питт неотступнопродолжал следить в подзорную трубу за удаляющимися кораблями: от его опытногоглаза не укрылись некоторые их особенности, и ещё через несколько минут онгромко объявил о своём совершенно невероятном открытии. Самым большим из трёхкораблей оказался флагманский корабль де Ривароля — «Викторьез».