– Зачем? – хмурится Эрик. 

Повисает долгая пауза. Ни о чем не прошу, просто молчу и глотаю слезы. Больно…

– Хорошо. Узнаю, когда вернемся в Москву. Но не возлагай особо надежд. Даня сказал, что твой отец не хочет ни с кем встреч и осознает, за что будет мотать срок. 

– Спасибо.

От мысли, что папа состарится в тюрьме, внутри неприятно тянет. Да, совершил преступление, но... отцом быть не перестает. Я не только об этом хочу ему напомнить, но и сказать, что мужчине, которого люблю, требуется повторная операция, а всё из-за ошибки отца и чужой алчности. Папа не хотел, чтобы я влюблялась, испытывала боль, была зависима от этого чувства. А я полюбила! И мне очень больно, что имею к этому ужасу, за который его посадили, хоть какое-то отношение. 

– Он раньше выйдет, Рина, – говорит Эрик, по-своему истолковав мое молчание. – Но пока пусть лучше сидит. Не плачь. Зло, оно и есть зло. Даже если причиняется не умышленно. У твоего отца был шанс это прекратить, но он им не воспользовался. Все закономерно.

– Да, – с грустью киваю.

Но все равно хочу, чтобы папа знал, что, подписывая те бумаги, готовил мне дорогу в ад. 

Обнимаю руками живот, поджимаю ноги и отворачиваюсь к окну. Эрик тяжело вздыхает, но никак не комментирует мое желание немного побыть в себе. Достает ноутбук и погружается в работу. От монотонной езды и тихо играющего радио меня вырубает. Просыпаюсь, когда за окном темно. Мы, наверное, уже скоро приедем в чудо-место, где везунчик так жаждет оказаться? Не понимаю, зачем ехать черт-те куда? А если ему станет плохо? Еще и водителя собирается отпустить... Что делать, если везунчика накроет у меня на глазах? Куда бежать? У кого просить помощи? У сосен и дубов?

Поворачиваюсь и разглядываю Багдасарова, который работает в ноутбуке. Вытягиваю затекшие ноги, разминаю шею, облизываю пересохшие губы и тянусь к бутылке с водой. 

– Проснулась? – спрашивает Эрик, не отрывая глаз от экрана и что-то быстро печатая. Затем сохраняет документ и, закрыв ноутбук, убирает его в сумку. 

– Нам еще долго ехать?

– Почти приехали, спящая красавица. 

– Ты мне в воду ничего же не подсыпал? – киваю на бутылку в своих руках.

– От нервов тебя рубит. В Мюнхене тоже как сурок спала. Я в курсе. 

– Даня сдавал меня, да? 

– У меня нет другого информатора. Хотя Жанна еще... Но она бесячая болтушка, язык отрезать ей иногда хочется. 

Я коротко усмехаюсь. Есть доля правды в словах везунчика. Но именно Жанна сподвигла меня в тот вечер в клубе оторвать пятую точку от дивана и подойти к двум мужчинам у бара, а потом подбодрила отправиться с Эриком в мини-путешествие до «Вертепа». Хороший все-таки получился у везунчика день рождения. Запоминающийся. 

В домик у озера мы приезжаем поздним вечером. Вид оценить не могу, только фонари и гущу леса. Дебри какие-то. Можно было так далеко и не забираться. В ста километрах от Москвы такие же леса простираются. Но, видимо, это особое место для везунчика. Да и в целом я за любой движ. Просто новость про отца и долгая дорога выбили из колеи, немного смазав настроение, поэтому чувствую себя выпотрошенной и разбитой. 

Эрик включает свет в домике и подводит меня к дивану. Снимает с меня ветровку, как с маленькой девочки, пока Виктор заносит наши вещи и оставляет сумки у порога, а потом они вместе выходят. Везунчика долго нет. Я сижу на диване и прислушиваюсь к тишине, рассматриваю детали интерьера. В доме тепло, хотя на улице уже прохладно. А во Владивостоке и вовсе, наверное, выпал снег… Интересно все же, почему именно сюда? Эта мысль не дает покоя.

Слышу, как открывается входная дверь, и поворачиваюсь, наблюдая, как Эрик снимает пальто. 

– Лори, ты как?

Он включает камин и подсветку. Ведет себя так, будто отдыхал в этом месте миллион раз. А может, и больше.

– Это ваше семейное гнездышко или ты привозишь сюда всех понравившихся девушек? 

– Всех. Без исключения. Ты разве не заметила на входе табличку: «Притон»?

Я швыряю в везунчика подушкой, которая попадается под руку.

– Аккуратнее с имуществом. Это была любимая подушка Яниса. Скажу ему, что ты потопталась на ней, и он порчу на тебя наведет. Перекосит так, что ни один мужчина больше не посмотрит в твою сторону. 

Я смеюсь. Порчу, да? Может, любовный приворот? Не могу ни о ком думать, кроме как о везунчике. Возможно, и впрямь Ян что-то нашаманил? Ведь до второй поездки во Владивосток меня так не клинило на Эрике. Зато теперь знаю, кого обвинить в этом помешательстве.

– А если серьезно? Чей этот дом?

– Мне принадлежит. Одна его половина, – уточняет Эрик. – А вторая... Догадаешься кому? – Он поднимает подушку с пола и кладет в кресло, которое стоит рядом с диваном.

– Янису, да? 

– Угу. Тут раньше халупа покосившаяся стояла, глухомань была, а сейчас элитный поселок и цены на недвижку выросли, когда народ попер. Мы домик отремонтировали, изредка приезжаем. Поблизости пара пожилая живет. Присматривает за постройкой, если нас долго не бывает. 

– Постройкой? – хмыкаю я и с интересом обвожу гостиную глазами. 

Действительно, ремонт свежий, все удобства. Добротно сделано. Но везунчик не настроен обсуждать интерьер своего жилища. Присаживается рядом, без долгих прелюдий и церемоний обхватывает меня рукой за затылок и целует. А потом начинает раздеваться и делает со мной то же самое, побросав нашу одежду на пол. Переворачивает меня на живот так резко, что ахаю. Проводит горячими губами по спине и входит длинным толчком под аккомпанемент моих громких вздохов. Дикарь. 

– Вот так сразу, да? А как же экскурсия по дому? 

– Это гостиная, лори. Ты сейчас на диване. Следующая комната спальня, в ней кровать. До кухни и стола тоже доберемся. 

Сильная ладонь сдавливает поясницу, а толчки внутри не прекращаются, доводя до сумасшествия. Многообещающее начало. Мне нравится. Кто-то прирожденный экскурсовод. 

– А как же отдохнуть с дороги? – шепчу, царапая ногтями обивку дивана.

– Ты же не думала, что я тебя сюда спать привез? 

– Мне уже страшно за три твоих желания. Их точно три? – выходит сипло и рвано. Не хватает воздуха. Еще чуть-чуть, и меня размажет от наслаждения. 

Чувствую, как Эрик наклоняется, его дыхание задевает лопатку, он ведет влажным языком по позвоночнику. Рука касается груди, с силой сжимает ее, а затем  с глухим хрипом Эрик пригвождает мою шею к дивану и увеличивает ритм до звучных шлепков. Мне уже не до разговоров. 

Обмякаю, когда захлестывает волнами оргазма, и без конца шепчу его имя, содрогаясь от экстаза. Везунчик кончает следом. Шумно дышит, прижимая меня к себе. 

– Такая наивная и доверчивая глупышка. – Везунчик тянет уголки губ вверх. – У меня теперь безлимит на твои желания. Это был стратегический ход: заинтриговать, а потом выставить новые условия на своей территории. Путей для отступления нет: Витя только что уехал, вернется в лучшем случае через две недели. Если разругаемся в хлам, то на своих двоих отсюда будешь выбираться. Без телефона. Надеюсь, на этом наша мука и закончится – когда ты окажешься в зубах какого-нибудь голодного волка, которых здесь, кстати, немало. Имей это в виду.