Молдин (1921–2003) вступил в армию США в 1940 году через Национальную гвардию Аризоны, а затем был определен в сорок пятую пехотную дивизию. Так как до этого он учился в Чикагской академии изящных искусств, он вызвался работать в газете своего подразделения. На службе в газете он придумал Вилли и Джо. Высадившись вместе со своей дивизией на Сицилии в июле 1943 года, он продолжил рисовать карикатуры и начал работать в официальной солдатской газете Stars and Stripes, куда его перевели в феврале 1944 года. Вскоре после этого ему в пользование дали собственный джип, чтобы он мог разъезжать по фронту в поисках материала. Его карикатуры видели солдаты по всей Европе, а также в США[460].

Высшему руководству не понравилось его неблагоговейное или сатирическое изображение военной дисциплины (например, карикатура, высмеивающая приказ Паттона о том, что солдаты должны быть всегда чисто выбриты, даже во время боя). Паттон попытался убрать его с фронта, вызвав на ковер за «распространение инакомыслия». Он также пригрозил закрыть газету, если она не прекратит распространять «непристойные попытки Молдина подорвать военную дисциплину». За него вступился Эйзенхауэр, потому что видел, что Молдин встал на сторону простых солдат, дав выход их раздражению и помогая им пережить эмоциональные и физические тяготы войны. Президент организовал встречу Паттона и Молдина. Журналу Time Молдин сказал: «[С этой встречи] я вышел целым и невредимым. Мы расстались на дружеской ноте, но я не думаю, что мы изменили мнение друг друга». Паттон, возмущенный этим публичным комментарием, сказал, что, если Молдин когда-нибудь снова придет к нему, он отправит его в тюрьму. Многим позже Молдин скажет: «Я всегда восхищался Паттоном. Конечно, этот тупой мерзавец был сумасшедшим. Он был чокнутым. Он думал, что живет в глухом средневековье. Солдаты были для него крестьянами. Мне не нравилось такое отношение, но я, безусловно, уважал его идеи и подходы, которые он использовал, чтобы поднять солдат в атаку»[461]. Популярность Молдина возросла, когда он был ранен в плечо во время посещения пулеметного расчета близ Монте-Кассино. В 1945 году Молдин получил орден «Легион почета» и, сразу же после этого, Пулитцеровскую премию за «выдающуюся работу карикатуриста». Он похоронен на Арлингтонском национальном кладбище.

Вилли и Джо – аристофановские герои Второй мировой войны[462]. Как Дикеополь, они привлекают внимание к повседневным физическим нуждам и телесной уязвимости. Помятые и вялые, с сигаретами, зажатыми в углу рта, они даже напоминают мешковатый мягкий костюм античного комического героя. Как и этот герой, они сосредоточены на хорошем в жизни, а не на абстрактных понятиях, таких как слава. Измученный, неуклюжий и сгорбленный Вилли плетется к военному врачу, который сам представляет собой растяпу, измученного заботами. В одной руке доктор держит пузырек с аспирином, в другой – коробку с медалью. «Просто дайте мне аспирин, – говорит Вилли, – у меня уже есть „Пурпурное сердце“»[463]. Важно, что Вилли патриот, а не трус или дезертир: у него уже есть «Пурпурное сердце». Но он устал и ему больно, а карикатура высмеивает идею, что медаль может облегчить боль в ногах или в спине. Какой врач предложил бы вам такую бесполезную вещь?

Другие карикатуры высмеивают начальство за его безразличие к жизни простого солдата. На одном, например, изображены Вилли и Джо в джипе – измученные, небритые, грязные, они подъезжают к модному клубу с надписью «Только для штабных офицеров» и «Вход только в галстуках». Молдин сказал: «Я рисовал картины для солдат и про солдат, потому что знал, на что похожа их жизнь, и понимал, на что они жалуются»[464]. Командиры же на карикатурах обычно не понимают солдатской жизни: на одной из них изображен высокий, чистый и гордый офицер, в то время как Вилли и Джо лежат где-то за кустами. «Сэр, вам обязательно выдавать нашу позицию, пока вы нас подбадриваете?» – гласит подпись внизу[465]. Каким-то образом мы знаем, что командир сядет в свою машину и уедет (мы точно знаем, что она там есть – за пределами страницы), оставив солдат в опасности, созданной по его вине.

Снова и снова карикатуры подчеркивают телесные потребности и дискомфорт – дождь, грязь и холод являются самыми постоянными темами итальянской серии, наряду с волдырями, недостатком сна, болями и мучениями. Но в них также заостряется внимание на попытках солдат жить хотя бы с минимальной порядочностью и достоинством – серьезная цель, пусть даже эти попытки в чем-то комичны. Пока другие солдаты выносят мусор, Джо в яме, которая может быть мусорной ямой или же окопом, вешает табличку: «Это частная территория»[466]. На поле, устланном обломками сражения, Вилли и Джо замечают одинокий цветок на безжизненном дереве: «Весна пришла» – гласит подпись[467]. Это насмешка над сентиментальностью во время войны и одновременно тусклый свет радости посреди боли и усталости. У них даже хватает сил ввернуть метафору посреди уродства. Когда они стоят по шею в грязи и дождь барабанит по их шлемам, Вилли говорит: «Теперь, когда ты это заметил, Джо, это действительно напоминает стук дождя о жестяную крышу»[468]. Им хватает времени и на удовольствия, даже посреди хаоса и беспорядка. Когда после дождя выглядывает солнце, Вилли говорит Джо: «Носки еще не высохли, но мы уже можем снять сигареты» – и действительно, сигареты были аккуратно развешаны на веревке одна за другой[469]. В отношении сексуального воздержания карикатуры более осторожны, но эта тема явно присутствует, например, когда Вилли, обращаясь к особенно неопрятному и взлохмаченному Джо, говорит: «Почему ты, черт возьми, не мог родиться красивой женщиной?»[470] Джо подъезжает к зданию с многообещающей надписью: «Мадмуазель Дю Блан, женский университет», – только чтобы обнаружить, что женщин там нет; там обосновались его товарищи. Осталась только пожилая владелица, которая спрашивает его: «Ищете роту пехотинцев, mon capitaine?»[471]

Временами комедия граничит с трагедией. Когда два солдата прижимаются друг к другу в болоте, Вилли говорит: «Джо, вчера ты спас мне жизнь, и я поклялся, что отплачу тебе. Вот, это моя последняя пара сухих носков»[472].

Паттон ошибался, а Эйзенхауэр был прав. Молдин не был диверсантом. Он не смотрел на Вилли и Джо свысока; он явно уважает их мужество и выносливость. Важно отметить, что он сам является одним из них, принимая на себя те же риски и будучи столь же уязвимым. Но, напомнив начальству и общественности, что войны ведутся человеческими телами, он дал голос простому солдату, побуждая лучше обдумать его потребности и жертвы.

Интересно, что Молдину однажды пришла в голову мысль, что Вилли и Джо умрут в конце войны. Но его отговорили от этого: в конце концов, комическое празднество и комедия чествуют жизнь. Вместо этого, возвращаясь домой, они высмеивают идею о том, что война – стяжание славы. Сидя каким-то образом рядом с высокопоставленным генералом во время полета домой (чего, конечно, не могло произойти в реальности), Джо говорит, подражая высокомерию вышестоящего начальства, «мы с товарищем находим эти трансатлантические полеты очень утомительными»[473]. Позже, во время интервью с журналистом с табличкой «Связи с общественностью» над головой, Джо сидит мрачный, измученный и оцепенелый, а за него говорит командир: «Он думает, что еда там была отменной. Он рад быть дома, но скучает по азарту битвы. Это его слова, так и запишите»[474]. Вилли тем временем, стоя на трибуне, обращается к группе возвращающихся солдат в служебном помещении, на входе которого висит табличка: «Правильно заполняйте формы». Он, очевидно, зачитывает вопрос из демобилизационной анкеты: «Следующий вопрос: хотите ли вы остаться в армии? Здесь написано, что я должен задать этот вопрос». Ни одной улыбки в комнате, кроме как на веселом лице Вилли[475].

Они так и не умерли. И даже на карикатуре, нарисованной Хэнком Стэйером в манере Молдина, озаглавленной «Покойся с миром, Билл», Джо и Вилли изображены все еще в форме времен Второй мировой,