антиримские демонстрации, а протестантская паства перестала скрываться и устраивала собрания в частных домах. Однако решающий жест был сделан при дворе: танцоры на представлении маски «Двенадцатая ночь» изобразили ворон в одеждах кардиналов, ослов епископами, а волков аббатами. В декабре 1558 года прекратили суды над еретиками, обвинения, тянущиеся с 1555 года, расследовали, выживших узников освободили. Под предлогом общих инспекций Тайный совет назначил уполномоченных для сбора информации о запасах доспехов и оружия, хранящихся у епископов[598]. И наконец, запретили проповеди при помощи прокламаций, направленных на предотвращение беспорядков, при этом всем приказали соблюдать установленные при Марии обряды и ритуалы, «пока парламент не проведет консультации» (27 декабря). Исключения составили разрешения на использование литании, напечатанной для Генриха VIII в 1545 году, а также чтение Молитвы Господней и Сивола веры на английском языке. Однако парламент созвали 25 января 1559 года.

Хотя о собственных убеждениях Елизаветы невозможно говорить определенно, она слушала литанию в своей капелле, на службе отказывалась принимать Святые Дары и запрещала священнику возносить Дары. К тому же текст освящения произносился на английском языке. Таким образом, она отказывалась признавать пресуществление, но скрывала свои дальнейшие цели[599]. Сесил, напротив, на ближайшее будущее запланировал восстановить и королевскую супрематию, и «Книгу общих молитв» 1552 года, возможно, следуя полученным советам. Самой всеобъемлющей докладной запиской был «Проект изменения религии», написанной неизвестным, но влиятельным сановником перед Рождеством 1558 года. В ней рекомендовалось как можно скорее вернуться к формам богослужения времен Эдуарда, излагалось, как это можно сделать, рассматривались требования соблюдения внутреннего порядка и оценивалось вероятное воздействие на европейскую дипломатию. Основным принципом устанавливалось религиозное единообразие, основанное на «Книге общих молитв» 1552 года. «Книгу общих молитв» сначала должна была рассмотреть комиссия ученых людей, затем одобрить королева и ввести в закон парламент. В состав комиссии предлагались отобранная группа «афинян», приверженцы Сесила и бывшие участники дебатов Эдуарда по евхаристии, чья поддержка «Книги» 1552 года не вызывала сомнений. Хотя нет доказательств, что комиссия собиралась, чтобы обсуждать религиозное урегулирование, деньги на размещение, еду и топливо для членов комиссии были выделены[600].

«Проект» советовал соблюдать осторожность, пока «Книга общих молитв» не будет утверждена парламентом: было бы рискованно разрешать несанкционированные формы богослужений. Кроме того, следовало следить за епископами и бывшими государственными служащими Марии, оказывать давление на бывших тайных советников и мировых судей, если они будут выступать против религиозного урегулирования; в графствах назначать мировыми судьями вместо католиков более молодых и менее состоятельных джентри, а епископов и духовенство сдерживать по уголовному законодательству или по закону о превышении власти церковным органом. Затем автор «Проекта» предостерег Сесила от сближения с протестантскими фанатиками, помня о диспутах при Эдуарде VI, а также с изгнанниками времен Марии во Франкфурте, которые разделились на последователей Кокса, поддерживающих «Книгу общих молитв» 1552 года, и приверженцев Нокса, желавших «чистого» кальвинистского богослужения. Поскольку все они вернулись в Англию поздно, то не сыграли непосредственной роли в урегулировании. Однако «Проект» признавал, что многие будут огорчены, узнав, что «некоторые старые обряды все равно будут оставлены, или что догмат, который они разделяют, не разрешен и… все другие упразднены». Они будут называть урегулирование «замаскированным папизмом или мешаниной». Тем не менее «лучше пусть пострадают они, чем Ее Величество и народ будут испытывать потрясения или окажутся в опасности, для этого необходимо осторожно вводить “Книгу общих молитв”». Хотя автор обосновал независимость английской церкви от Рима, вопрос об отношениях с кальвинистской реформатской церковью остался нерешенным[601].

Так происходило частью из-за того, что королевская супрематия была главной отличительной чертой англиканства, а частью потому, что Елизавете требовалось убедить католические державы в том, что с ней можно иметь дело. В «Проекте» перечислялись возможные опасности: папа может отлучить ее от церкви, французы могут возобновить войну, а шотландцы в результате пойдут на вторжение. Однако осуждение Рима считалось пустым звуком, а шотландцы, вне всякого сомнения, последуют за Францией и заключат мирное соглашение, если удастся завершить переговоры. Так как Генрих II был неплатежеспособен, существовали основания для оптимизма. Ничего не говорилось об Испании, но этот факт отражал реальность. Хотя Филипп II не доверял Елизавете, он был вынужден защищать ее, поскольку, если Англия уступит франко-шотландскому натиску, Нидерланды могут оказаться отрезанными от Испании морем. На деле Филипп желал жениться на Елизавете и таким образом сохранить Англию в качестве союзника, но обнаружил массу соперников. Естественно, она ему не отказывала, пока не восстановила отношений с Францией. Однако даже когда Елизавета отклонила его предложение и были опубликованы условия религиозного урегулирования, опасения Филиппа по поводу морского пути на десять лет гарантировали теплые отношения с английской королевой и препятствовали папскому отлучению от церкви[602].

Когда собрался парламент, Сесил сразу внес билли о восстановлении королевской супрематии и протестантского богослужения на основе «Книги общих молитв» 1552 года. Их объединили в единый закон к 21 февраля, однако он провалился. Хотя палата общин после бурных прений одобрила статут, палата лордов продавила его передачу на рассмотрение оппонентам супрематии. Закон оказался выхолощен: вариант, подготовленный назначенной комиссией, сохранял мессу, хотя и признавал, что Елизавета может принять на себя верховную власть над церковью, если захочет того. Да, власть папы была аннулирована, причастие разрешалось в обоих вариантах, но принятые при Марии законы о ереси остались неизменными. Так как все ждали, что парламент будет распущен на пасхальные каникулы (26 марта), палата общин в срочном порядке провела закон, что «никто не будет наказан за отправление обрядов, применяемых в последний год правления короля Эдуарда» (18 марта). Отменяя законы о ереси, этот закон был попыткой обеспечить религиозную терпимость; однако палата лордов его провалила. Таким образом, Пасха 1559 года для протестантов выдалась крайне тяжелой: епископы Марии и консервативные пэры большинством голосов разрушили план Сесила[603].

Но в последнюю минуту парламенту приказали снова собраться 3 апреля. Кроме того, 31 марта в Вестминстерском аббатстве начался диспут, его цель состояла в том, чтобы ослабить епископов, назначенных Марией. Организованный Сесилом и Бэконом, этот диспут служил ловушкой для католиков, поскольку поставленные вопросы отрицали «устную традицию» и ограничили дискуссию только тем, что подтверждается исключительно Священным Писанием. Соответственно, католики покинули собрание, что принесло Тайному совету пропагандистскую победу. Ведущих католических участников диспута Уайта, епископа Винчестера, и Уотсона, епископа Линкольна, не только отправили в Тауэр за неуважение, но и в их домах Кейв и Саквилл искали доказательства заговора по отлучению Елизаветы от церкви. Тем временем пасхальная служба в королевской капелле прошла по обряду времен Эдуарда[604].

Когда вторая сессия парламента открылась, было внесено два отдельных закона – о супрематии и о единообразии. В билле о королевской супрематии титул «Верховный глава» заменили на «Верховный правитель церкви» (Supreme Governor of the