Наконец мы останавливаемся в огромном пещерном зале, и здесь так холодно, что, кажется, язык расколется, если я открою рот.

И тут меня поджидает невероятное зрелище: ряды терракотовых статуй, стоящих к нам лицом. На вид они в точности как фигурки-стражи, которых помещают в мавзолеи богатых и могущественных, вот только эти изваяны в натуральную величину. Даже для Мудрецов не делают фигур в полный рост. Терракотовые лица стражей пугающе реалистичны, на телах одежда из меха и ткани.

Я стою, пытаясь представить себе, как же их сделали, и вдруг замечаю позади стражей тусклое свечение.

Вся задняя стена зала золотая.

Неужели я вижу… часть Желтого Дракона?

Мои зубы стучат, дыхание учащается по мере того, как во мне усиливается ощущение реальности происходящего. Возможно ли, что Дракон похоронен прямо здесь, под нашими ногами? Воображаю себе, как он лежит, свернувшись кольцами, глубоко под землей, готовый в любой момент вырваться наружу…

О небо, пусть это окажется правдой!

Всадники спешиваются. Они проходят между рядами статуй почтительно семеня, согнув спины и наклонив головы. Преодолевая сковавшее мои ноги оцепенение, я следую их примеру.

Подойдя к золотой стене, замечаю, что она слегка выгнута, словно гигантский лоб. На ней висит стеганое шерстяное одеяло. Посредине одеяло разделено пополам, и среброволосая женщина раздвигает его в стороны.

Из-за занавеса наплывает еще более холодный воздух.

Я моргаю от удивления, а затем опять впадаю в ступор.

Обширное помещение за занавесом сделано полностью из золота. Между тускло поблескивающим оборудованием крадутся тени. Наверно, я окончательно рехнулась, но я вижу посередине двойное кресло.

Это пилотская кабина. Кабина Желтого Дракона.

В кресле ян сидит юноша, одетый в золотые доспехи, состоящие из сотен маленьких квадратных пластинок, соединенных вместе. На голове корона с длинным плоским верхом и свисающими спереди и сзади вуалями из бусинок, закрывающими половину лица. Драконьи рога вырастают по обе стороны короны, словно мощные золотые ветви. Сиденье инь перед юношей пусто.

Несколько долгих мгновений меня хватает лишь на то, чтобы таращиться на эту картину сквозь раскрытый занавес.

Кочевники заполняют зал, оказывая юноше высочайшие почести: прежде чем пройти за занавес, каждый опускается на колени и простирается ниц. Я иду за ними с нарастающим изумлением. Включаю свой внутренний сенсор духовного давления, чтобы удостовериться, на что… нет, на кого я смотрю, и получаю подтверждение, такое же ошеломительное, как и раньше, когда обнаружила духовное давление хундуна класса «Император».

Это действительно долбаный Цинь Чжэн собственной персоной.

И он действительно все еще жив. Бледная, как у трупа, кожа его лица расчерчена черными меридианами ци-Воды.

И покрыта следами оспы. Характерные струпья, похожие на цветки, усеивают кожу между меридианами.

Вспоминаю разговор с Ян Гуаном – он тогда предположил, что Цинь Чжэн провернул такой трюк, вытянув ци из магмы под горой Чжужун. Так вот где, похоже, находится хвост Дракона!

На мое плечо опускается чья-то рука, отчего я подпрыгиваю. Среброволосая женщина указывает на антивирусный набор. Поняв, чего она хочет, я набираю в шприц содержимое пузырька.

В ту же секунду кочевники начинают скандировать что-то, смысла чего я не улавливаю. Они собираются полукружьем вокруг Цинь Чжэна, увлекая меня за собой. Одна из женщин что-то выкрикивает, размахивая маленьким факелом. Она зажигает его от большого, который держит кто-то еще, а потом с пронзительным криком засовывает пламя себе в рот.

К моему удивлению, факел просто гаснет. Она передает его другому человеку, затем сдергивает со своей руки меховую рукавицу и прижимает обнаженную ладонь к руке Цинь Чжэна, лежащей на подлокотнике ладонью вверх. В последний момент я замечаю, что его золотые перчатки щетинятся остриями тончайших игл.

Кровь брызжет из-под ладони женщины, словно сок из проколотого фрукта. Сдавленный стон клокочет в ее горле. Чернота меридианов Цинь Чжэна переползает на ее руку и быстро достигает лица, искаженного гримасой боли. Теперь я понимаю, зачем она проглотила пламя: она пыталась подстегнуть свое ци-Огонь, чтобы согреть Цинь Чжэна.

Я могу ей в этом помочь.

Зажав в пальцах шприц, я бросаюсь к пилоту, изменяю перчатку на своей руке так, чтобы тоже показалась голая кожа, а затем прижимаю ладонь к иглам на другой руке Цинь Чжэна.

И замираю от шока. Холод ци-Воды пронизывает меня до мозга костей, от него чернеют и мои меридианы. Но тренировки не прошли даром – я научилась замещать свое вторичное ци-Воду Огнем. Я с криком задерживаю струящийся поток ци и принуждаю его нагреться с инь до ян. В результате приложенного мной усилия изначальное ци-Металл зажигается на моем лице вторым контуром.

Постепенно, подобно разгорающимся углям, мои почерневшие меридианы начинают лучиться алым. Через наши соединенные ладони превращение переходит к Цинь Чжэну.

Из груди пилота вырывается сиплый вздох – так свежий ветер продирается сквозь заброшенную, забитую пылью комнату. Глаза, перечеркнутые полосатыми тенями от подвесок с бусинками, медленно открываются. Цинь Чжэн обводит собравшихся взглядом, и глаза его распахиваются еще шире.

– Где лекарство? – хрипит он.

Удивительно – несмотря на его странное произношение, я его понимаю.

Хотя нет, не удивительно. И мой диалект, и говор кочевников происходят от одного древнего корня.

И опять я застываю, потрясенная. Ведь я сейчас смотрю на человека, который вроде как бы умер двести двадцать один год назад. Даже разговариваю с ним!

– Где лекарство? – повторяет он, дыша тяжелее и чаще.

Кочевники разражаются неистовыми криками. Выныриваю из шока и собираюсь вонзить иглу в его запястье. Но – стоп, там доспех, до вены не добраться.

– Откройте! – требую я.

Поднимаю голову и вижу: половина его лица начинает плавиться.

Я взвизгиваю, он тоже. Не теряя времени, втыкаю иглу ему в шею. Он высвобождает руку из-под кисти кочевницы и прижимает окровавленную перчатку к своему оплывающему подбородку. Дух-металл сочится на его лицо, растекается, как ртуть, со скоростью, которой я раньше никогда не видела у металла типа Земля.

Впрочем, множество невозможных вещей стали сегодня возможными.

– Вы в состоянии пилотировать? – задаю я животрепещущий вопрос, выдергивая пустой шприц из его шеи. Прижимаю след от укола, чтобы остановить кровь. Не имею понятия, подействует ли лекарство, но едва сдерживаемые гнев и скорбь вот-вот разорвут меня изнутри, жажда мести сводит с ума. – Мне нужна ваша мощь, ваша хризалида. Немедленно!

К моему изумлению, он, несмотря на затрудненное дыхание, смеется. Опускает руку.