Да черт с ним, с подслушиванием. Сейчас все на подслушиваниии подсматривании. У него нет особых тайн, о скифизации общества они не простоговорят вслух, а орут на всех перекрестках. Но что за организация? Вряд лиорганизация… Скорее какая-то группка сочувствующих в их тайной структуре НКВДили как ее там. Там правая рука не знает, что делает левая… Тем более что тамсотни этих рук, и все левые.

Он пытался продумать до конца важные последствия, явно жедаже в тайных силовых структурах нашлись сторонники скифизации, но мозг упрямовоскрешал картины растерянного Ромы, бледных и дрожащих бодигардов. Стыдно,конечно, но как приятно было видеть этих гадов растерянными, перепуганными досмерти, и как приятна эта защищенность, прикрытость незримым щитом неведомыхпокровителей… которые могут с крыши дома рассматривать через оптический прицелвсех на пятачке у его дома. Да и во всем скверике, вплоть до дальнейтроллейбусной остановки.

Он некоторое время наслаждался этим непривычным чувством.Даже плечи раздвинулись, он ощутил, что рассматривает прохожих несколькопокровительственно: у них нет такой защиты. Их не оберегают!

Дрожь прошла по телу так внезапно, что ноги подкосились.Холод вонзился в сердце остро, словно в него кольнули сосулькой. Но если егооберегают, то, возможно, он в самом деле подвержен… опасности? Вряд ли на крышудома послали бы снайпера, чтобы оберегать его от Гургена или Мони. То простодурковатые или хамовитые соседи, а с этими бодигардами он почти что сам задрался.Извинился бы, и все бы обошлось. Нет, эти придурки ни при чем. Значит, ему всамом деле грозит реальная опасность…

Мысль невольно пошла дальше. Смертельная опасность —профессиональный риск не только разведчика или каскадера, но и любого политика.Либо ты эти правила принимаешь, либо выходишь из игры, где тебя никто нетронет, простых инженеров наемные киллеры не убивают… Возможно, эти структуры,которые его оберегают, скоро предъявят ему счет. В той или иной форме, но счетпредъявят. Если они его оберегают, значит — что-то ждут.

Выгодное для себя, подумал он мрачно. А кому выгоднаскифизация общества? Кому еще, кроме нас?

Нет, кому-то выгодна. Даже не потому, что выгодна, а потому,что в стране все-таки есть люди, которые страстно хотели бы сохранить страну.Хотят, но не знают как. Возможно, на них подействовало самоубийство его деда.Всегда есть наверху ребята с холодными мозгами, что тут же на калькулятореприкинут, сколько бюджетных денег освободится, если старикам не платить пенсии…или хотя бы какой-то части, сколько освободится жилплощади, на сколько можносократить персонал по уходу за престарелыми в домах соответствующего названия…да и само жалованье за счет сокращения персонала… плюс высвободятся рабочиеруки, которые можно направить в другие отрасли…

Словом, смерть одного старика автоматически несет снижениерасходов для государства сразу по длиннющей и ветвящейся цепочке расходов,которую он пока даже не может и представить: это и снижение количества врачей имедсестер, что ухаживают за ними… как в домах престарелых, так и на дому, этоуменьшение закупки за рубежом редких лекарств для поддержания всего лишь жизнистариков, которые уже ничем не могут послужить государству, зато лекарств изаботы им требуется очень много…

Он ощутил дурноту, поспешил на кухню, дрожащими рукамиповернул кран. Тугая струя холодной воды ударила с такой силой, что едва невыбила чашку. Брызги разлетелись поверх раковины на стол.

Холодная вода чуть остудила горло. Да, подумал он зло, какиеже они, скифы, не политики! Совсем не политики. Думали только оморально-этических проблемах, а ребята с холодными мозгами уже подсчиталиэкономическую выгоду от массовых самоубийств нетрудоспособных.

За странной сумбурной жизнью как-то неожиданно подошли иначались выборы в Госдуму. Как и водится, сперва с Камчатки, потомизбирательные участки открылись в Сибири, в Центральном регионе…

Шансов на успех, как понимал Крылов, было маловато: ни теберекламы по телевидению, ни раскрутки в газетах… Ролик отснять могли бы и сами,головы еще те, но одна минута рекламы по телевидению стоит от пятидесяти тысячжабьих шкурок! В провинции, понятно, дешевле, а скифы там, в регионах, —это так, веселое хулиганство…

Даже выставить наблюдателей не по карману. Некоторые из скифов,правда, принявшие эту игру всерьез, все же разошлись по избирательным участкам.Как наблюдать, не знали, да особо и не допытывались. Везде хватает этихрассерженных и подозрительных женщин, язвительных активистов, то и дело кого-тохватают за рукава, уличают, обвиняют, грозят опротестовать результаты вЦентризбиркоме, Верховном суде, ЮНЕСКО…

В офисе все же следили за началом выборов по телевизорам, ав Интернет результаты поступали еще быстрее.

Неожиданно приехала Яна. Все засуетились, даже про выборы навремя забыли, кто тащил ей кофе с пирожными, кто — пиво, кто приволок длякрасивой гостьи кресло, а Крылов не знал, куда ее посадить, как ублажить.

— Как выборы? — поинтересовалась Яна. —Алексей и ночует теперь только в офисе. Вообще живет там.

Черный Принц обвел взглядом помещение:

— И я бы не отказался жить в офисе. Куча компов,выделенка, пиво в холодильнике само появляется…

Откин сказал задумчиво:

— Яна, не поверишь, но на Дальнем Востоке мы шли ноздряв ноздрю с партией дебилов. Извини, замедленных. Я имею в виду партию «Заравные возможности». В некоторых районах этим замедленным даже удалосьопередить партию мичуринцев…

Яна поинтересовалась наивно:

— А кто это, мичуринцы?.. Какая-то новая партия?

Все замялись, а грубый Тор деликатно объяснил:

— Дебилы ведь тоже не дебилы, а партия «Замедленногоразвития».

— Так какая же это партия? — допытываласьлюбознательная Яна. — Которая мичуринцы?

Тор объяснил еще деликатнее:

— Партия, которая мужским половым членом грушиоколачивает…

— А, — просияла Яна, — партия «Груша»!.. Такбы и сказали. И что, замедленные обогнали даже мичуринцев? Там же самыеинтеллигентные и интеллектуальные люди. Умные и воспитанные!

— Умные и воспитанные всегда уступают дорогу тем, укого слюни висят, — резонно возразил Откин. — В любой стране! А уж вРоссии так и вовсе сидят в уголке и критикуют, критикуют… Да, мичуринцы в рядерегионов уступили этим замедленным. Они ж тоже замедленные, только по-другому.По-своему, как теперь говорят.

Яна оглянулась на Крылова:

— А каковы шансы у вас?

Он сделал приглашающий жест:

— Что тебе могут рассказать эти лоботрясы? Пойдем комне в кабинет, расскажу подробно.

Но, провожаемый ухмылками, потащил не в кабинет, а прямо ксебе домой.