Юго-восток Журавии, лес восточнее Рудного

Никогда не думал, что, будучи облепленным грязью с головы до ног, человек сможет двигаться. После купания в пронзаемом молниями пруду мы вышли именно такими: слипшиеся от жидкой глины волосы и даже ресницы, отяжелевшая мокрая одежда, разбухшая хлюпающая обувь… Зато благодаря грязевому костюмчику мы шли, не касаясь земли, и вдобавок были невидимы для окружающих. Патрульные, с которыми мы едва не столкнулись в одном из переулков, не обратили на компанию болотных чудищ никакого внимания.

До чего же необычно идти, не чувствуя опоры под ногами! Следов после себя мы точно не оставляли – я специально оглядывался, опасаясь, что ил будет падать на землю, но он приклеился намертво. Сначала это порадовало. Чуть позже, уже за городом, заволновался: грязь на одежде могла остаться надолго, а запасных вещей у нас с собой не имелось. Как в таком виде показываться на люди – большой вопрос. Однако беспокойство оказалось напрасным: стоило лучам солнца подсушить защитный слой до корки, и она подчистую облетела, оставив кожу, волосы и одежду в первоначальном виде.

Вместе с коркой исчезла и защита Ярхура, позволившая нам без преследования уйти от города верст на десять. Сейчас мы шагали по траве среди больших деревьев. По словам Аркаша, из деревни они тогда убегали как раз этим путем.

После получения радостного известия о сестре парнишка старался не отходить от меня. Он подарил мне кинжал деда и, несмотря на все трудности похода, буквально светился от счастья. У меня же на душе было неспокойно. Не поторопился ли обнадежить мальца? Знать бы, что сейчас с Линель. Удалось ли ей выжить после стычки, о которой рассказал Лехан? С чего начинать ее поиски?

– Правду люди говорят: человеку, нашедшему перо огнептицы, сопутствует удача. А ты мне не верил.

Голос волшебницы с трудом пробился сквозь мучившие сознание вопросы, и смысл сказанного дошел с большим опозданием, да и то лишь потому, что оказался созвучен моим мечтам.

«Мне бы сейчас найти такое перышко. Ведь самое время! Иголки с ежового дерева уже начали опадать… Пройдет еще дней пять, и жди потом до следующего года… Так, а кто тут упомянул перо огнептицы?»

– Арнель, вы что-то сказали о счастливой находке?

– Существует поверье: того, кто отыскал перо огнептицы, ждет счастье.

– И кто его отыскал?

– Сестра Аркаша.

– Когда, где? – Я посмотрел на мальчика.

– В этом лесу, когда мы убегали из деревни. – Он вытащил из-за пазухи привязанное на веревочке желто-зеленое перышко.

– Место показать можешь? – Мое сердце застучало с утроенной скоростью.

– Могу, – кивнул он. – Только вряд ли там осталось еще.

– Ты уверен?

– Конечно. Найти даже одно перо – редкая удача, а чтобы два…

– Я не о том, Аркаш. Ты точно запомнил место, где Линель его подняла?

– Примерно.

– Покажешь?

– Попробую.

Я непроизвольно ускорил ход, словно охотничий пес, почуявший добычу. Мальчик едва поспевал за мной, хотя именно он показывал дорогу.

– Сарин, притормози, – не выдержала Арнель. – Ты забыл, что с нами дети? Они устали. Я, честно говоря, тоже.

– Так. Сертуш, возьми на руки сестру, Лехан, понесешь парнишку, а вам, леди, придется ехать на мне.

– Я не устал, – воспротивился Аркаш.

– Приказы командира не обсуждаются.

– А по какому праву он здесь командует? – удивилась волшебница. Она полагала, что за главного у нас Брунон.

– Кто ж князю перечить осмелится, – усмехнулся Щапрун.

– Ого! – улыбнулась Арнель. – Еще скажи, что ты – барон, а он – граф. – Женщина указала на Лехана.

– С бароном вы почти угадали, красавица, – ответил сержант. – Он – баронет. Один я из простых буду.

– Вы это серьезно? – Она даже остановилась от неожиданности.

Воспользовавшись остановкой, подхватил Арнель на руки. Уж очень не хотелось терять время. Вдруг вархаямцы догадаются, куда мы направились, и организуют погоню.

– Лехан вообще редко шутит, – ответил ей, затем повернулся к Аркашу: – Мы правильно идем?

– Да, да.

– Рассказать кому, что меня князь на руках носил, – не поверят.

– Если бы мне полгода назад кто-нибудь напророчил, что стану дворянином, я бы сам только посмеялся.

Сказал и задумался. Пожалуй, любые предсказания у меня теперь долго не смогут вызвать улыбку. И вообще, от них нужно сразу уходить. Только услышишь: «давай, я тебе погадаю», и – в бега. Хватит с меня, один раз напророчили.

Мы шагали еще около часа, пока не выбрались на прогалину. Там я опустил свою ношу на землю. То же самое сделали Ловкач и Сертуш. Странное это было место. В середине абсолютно голая земля, будто кто-то специально траву выжег. А еще кости и черепа, явно человеческие. Один в самом центре, остальные – цепочкой на восток. И почти у всех из глазниц торчали стрелы.

Сертуш быстро вышел к проплешине. Похоже, он сразу опознал, чей скелет там находится.

– Наша мама? – тихо спросила девочка.

Он молча кивнул, наклонился и снял с обглоданной кисти хорошо ему знакомый браслет.

Я впервые услышал голос Гунель. Сколько же в нем было недетской тоски!

– Это лысая поляна, – грустно произнес Аркаш. – Вон на то дерево я лазил.

– Надо маму похоронить. – Сертуш умоляюще посмотрел на меня.

Несмотря на отсутствие времени, я не мог отказать. Благо почва оказалась песчаной и мы сумели вырыть могилу руками. Как только закончили с погребением, забеспокоилась Арнель.

– Все-таки они нас нашли!

– Кто?

– Воркулы. Я оставила сигнальную сеть чуть поодаль от того места, где мы избавились от чудодейственного ила. Только что по ней пробежали красноглазые волки. Надо спешить, в лесу я с ними не справлюсь.

– Далеко еще до деревни?

– Не меньше двух часов, если идти по самой короткой дороге.

– Вы тогда по ней от вархаямцев убегали?

– Да.

– Веди, Аркаш. И как можно быстрее.

– Эта дорожка очень опасная. Вы, пожалуйста, вперед меня не выбегайте.

– Договорились.

Парнишка чувствовал себя в лесу как дома. Сначала он заметил паутину, под которой заставил нас проползти, хотя была возможность обойти. Это оказалась прочная сеть живоедов – ящериц, умеющих ткать невидимые липкие ловушки. Тех, кто в них попадал, они обездвиживали парализующим ядом и съедали заживо. Потом проводник показал дупло, где жил огромный мохнатый паук. Когда мы отошли от жилища мохнонога на полсотни шагов, малец бросил в дерево камень, объяснив, что теперь хищник накинется на любого, кто будет проходить рядом с его дуплом.