– Ну да, верно. Себя-то со стороны не видишь.

– Говорят, самый главный наш недостаток – это тот, которого мы за собой не замечаем. Хочешь узнать про себя правду, спроси у того, кто тебя ненавидит. Значит, получается, мне надо твою маму спросить…

– Ну вот, снова-здорово! – расстроился Митя. – Да она тебя не видала ни разу, чтобы судить!

– Ладно, прости… просто больная тема.

– У одной моей знакомой была книжка, – улыбнулся Митя, пытаясь её отвлечь, – «Как выйти замуж, удержать мужчину и оживить отношения. Тысяча полезных советов».

– Ух ты, классная вещь! – засмеялась Соня.

– Ты думаешь? Эта девушка часто в неё заглядывала. Я потом на себе её приёмчики ощущал.

– Ах, вот оно как? – прищурилась Соня. – Ты жил с этой девушкой, да?

– Нет! – рассердился Митя.

– А-а… – вдруг догадалась Соня. – Это у Наташи, небось, да?

– Да, – признался он. – Только ей эта книжка не помогла.

– Да, Лёша мне объяснил… что ты не захотел осложнений в семье.

– Кретин это Лёша! Вовсе не потому! Я её не любил, вот и всё. Сонь, хватит уже, ты что – мне не веришь?

– А что она делала? – завелась Соня. – Ужин при свечах? Случайная встреча в душе? Давай, рассказывай, раз уж начал.

Но Митя уже пожалел, что начал.

– Заставить любить – никакие способы не помогут, – отрезал он.

– А как же… твои розы – на белом снегу? – тихо спросила Соня. – Разве это не способ?

– Это – не по методике, Сонь… – голос его дрогнул. – Это сердце подсказало. А когда от сердца… то, наверное, чувствуешь. Ты ведь почувствовала, да?

– Да, – Соня отвернулась. – Только, может, мне почитать всё-таки… «как удержать»… «оживить»… Романтический ужин… сексуальное бельё… Но мне как-то… почему-то кажется, что это дешёвое и ненужное какое-то. Я не права, да? Для мужчины ведь это важно. Тетя Ира нам всегда говорила – мужчина думает по-другому, у него всё иначе устроено.

– Для меня не важно, Сонь, – он нежно провёл рукой по её шее.

А потом хитро усмехнулся, слегка наклонил её стул к себе и обхватил Соню обеими руками.

– Ну, разве что бельё. Да и то… ты мне куда больше нравишься… совсем без белья.

– Митя! – притворно возмутилась она. – Прекрати. Мне надо ещё десять страниц накатать.

Но её губы уже встретились с его губами. Про вопросы воспитания они больше не вспоминали.

* * *

В четверг Соня отработала первые полдня, выдержала двухчасовое общение с Надькой, и уже собралась было домой, как вдруг прибежала завхоз:

– Софья Васильевна! Срочно – к заведующей!

Нина Степановна встретила её в рекреации у собственного кабинета.

– Так, Софья Васильевна. Ты сейчас кое с кем поговори, ладно? Только послушай моего совета – не горячись сразу. Я тебе вместо матери сейчас… Так бы и своей дочке сказала: ты должна подумать о будущем. Не только о своём, понимаешь?

– Нет, ничего не понимаю, – Соня почувствовала сердцебиение. – С кем поговорить?

– Там… кое-кто из Диминой родни. Пришли специально к тебе. Ну, всё, иди, не торопись, говори спокойно. Я подожду, сколько надо…

Соня обомлела. Неужели она сейчас увидит Митину маму? И что из этого выйдет? Жуткая сцена с требованием оставить её сына в покое? А вдруг… вдруг Валентина Юрьевна, убедившись, что у Мити серьёзно, решила всё-таки познакомиться? Вдруг они смогут найти общий язык? Уповать на это не стоило, но… вдруг? Она замерла в нерешительности, и Нина Степановна почти силой втолкнула её в кабинет.

За столом заведующей по-хозяйски расположилась невысокая коренастая женщина лет пятидесяти. Она курила – это при том, что Нина Степановна даже запаха в детском саду ни от кого не допускала. Увидев Соню, женщина затушила сигарету, поднялась с кресла и по-мужски протянула широкую, грубоватую ладонь для приветствия. Повадки у неё казались нарочито не женственными. Одета гостья была в кожаное пальто и сапоги в стиле «милитари», пострижена – коротко. Соня сразу же поняла, что она не может быть Митиной мамой.

– Валерия, – коротко представилась женщина, цепко разглядывая Соню маленькими острыми чёрными глазками. – Я – тётка Дмитрия.

Соня кивнула, пробормотав «очень приятно», и тоже уставилась на неё в напряженном ожидании. Неужели, и правда, Валерия Юрьевна решила с ней познакомиться? Но почему тогда пришла сюда, на работу, а не к ним с Митей домой?

– Ну, понятно! – коротко резюмировала Валерия, закончив осмотр. – Мне вот, к примеру, всё ясно.

Голос у неё, как и ожидалось, был прокуренный, низкий и хрипловатый.

– Что именно? – поинтересовалась Соня.

– Почему Димка запал на тебя. Непростая ты.

Соня не знала – комплимент это или нет, поэтому промолчала.

– Давай, садись, надо перетереть.

Они сели.

– Я – человек дела. Раскланиваться там и камуфлировать – не моё. Так что – я тебе всё, как на духу, ок? Пойми, девочка, я Димку скорее одобряю. Против папаши с мамашей пойти – в его случае подвиг. Да и ты мне по душе, не барби какая-нибудь. Я тебя так и представляла, а Вальку слушать не стала. «Сектантка, окрутила…» Собственница она просто. Но я Калюжных хорошо знаю, слава Богу, и с сестрёнкой всю жизнь росла, и Антона… увы, тоже…

Она достала новую сигарету, зажгла её, затянулась и некоторое время молча курила.

– Короче, пойми. Они тебя в покое не оставят. Ты даже представить себе не можешь, девочка, в каком ты сейчас положении. На признание с их стороны – и не надейся. Если думаешь, что тебе повезло, и ты в эту семью войдёшь – то о-оччень заблуждаешься. Ни тебе, ни Димке, пока он с тобой, ничего не отломится.

Соня вскочила на ноги, кровь прилила ей к голове.

– Мне… ни ему, ни мне – ничего от них не надо! – задыхаясь, вымолвила она.

– Стоп! – прикрикнула на неё Валерия. – Сядь, я тебе просто факты выкладываю. Я тебя первый раз в жизни вижу, понятия не имею, чего тебе надо. Если ты идеалистка – тебе же хуже. Ввязаться в этот геморрой с Калюжными и ни на что не рассчитывать – может только блаженная. Ну, да дело твоё.

Она некоторое время вглядывалась в Соню в непонятных сомнениях. Потом вздохнула.

– У Антона сейчас проблемы с последней супругой. Валька теперь своего не упустит, она давно уже мечтает к нему вернуться. Одной ей с тобой не справиться. Димка у нас с детства упрямый, упёртый, весь в отца. Может, и самому уже надоело, понял, что погорячился, но обратный ход не даёт – самолюбие. Да и тебя обидеть не хочет – мальчик он добрый.

У Сони внутри похолодело – она ни разу не думала об их отношениях в таком ракурсе. А вдруг, Митя, и правда…