– Ну, что же вы так убегаете? А как же тортик?

На лице у неё было написано притворное огорчение. Похоже, Соня её недооценила – Наташа вовсе не собиралась оставлять последний ход за противником. Мало у кого из её ровесниц хватило бы ума разыграть великодушие в финальной сцене.

– Мы пойдём, Нат. Соня очень устала, – сухо ответил Митя.

– Но… Димочка… Я тебя столько не видела! Мог бы и побыть ещё! Сонечка ведь разрешает…

– Нет, извини. Если будут проблемы с отцом – звони, я всегда на связи.

Наташа подарила ему пронзительный, молящий, полный любви и недоумения взгляд. Но Митя уже забирал у швейцара одежду. Тогда девушка обернулась к Соне.

– Так приятно было познакомиться! Надеюсь, мы вас ничем не обидели?

А вот это уже лишнее – зачем так себя выдавать?

– Нет, – твёрдо сказала Соня. – Чтобы меня обидеть, надо было, как минимум, поговорить о жидах. А лохушка и быдло – это чепуха. Про морщины тоже.

Наташа растерянно заморгала глазами.

– Но… ой, ну вы же не могли принять на свой счёт? Вы такая очаровательная, и… Даже не думайте…

– Даже не собираюсь, – усмехнулась Соня. – Знаешь, сколько глупостей я каждый день слышу? На работе – от детей пятилетних. Они такое, бывает, несут – уши вянут.

Глаза у девушки неожиданно превратились в две узкие щёлки, она уже с трудом играла свою роль. Но подошёл Митя, и она огромным усилием воли изменила выражение лица. Соня повернулась к мужу и протянула руку за одеждой.

– Миленькая, пойдём, – Митя сам надел на неё курку. – Ты вся дрожишь. Как бы опять не заболела.

Он беспокойно тянул её к выходу, уже не обращая на «сестрицу» никакого внимания.

– Мить, я хотела тачку тебе показать… – крикнула вслед та. – Она здесь, рядом припаркована – хочешь?

– Потом. Сонечка… иди ко мне, вот так…

Митя дополнительно укутал её полой своей расстёгнутой куртки – Соня и правда, сильно дрожала, как от озноба, а дышать стало ещё труднее. Но даже в таком состоянии она не могла не заметить, какой ошеломлённый, полный бешеной злобы взгляд кинула им вслед именинница.

* * *

Они вышли на улицу – Соня почувствовала чистый холодный воздух, влажный после дождя. Ей стало чуть легче, хотя она по-прежнему ощущала слабость в ногах и опиралась на Митю. Они сделали несколько шагов и остановились под фонарём. Митя обхватил и прижал её к себе, тревожно вглядываясь. Она пыталась согреть руки, спрятав их у него на груди.

– Господи… да что же это?.. У тебя так сердце бьётся – прям сейчас выскочит… Ну, успокойся, пожалуйста, деточка моя…

– Я не только старая… – выдохнула она. – А ещё и больная. Жаль, они не знали…

– Прекрати!.. Сонь, может… может, ты неправильно поняла? Это же просто глупость! Это гнусно… но ведь это совсем не про нас! Не верю, чтоб Натка…

Соня оттолкнула его, сердце у неё заколотилось сильнее – ну как он не понимает! Но Митя снова успокаивающе прижал её, и она заговорила, заикаясь от возмущения:

– Это… это с твоей точки зрения – не про нас! Посмотри, посмотри на всё их глазами! Твоя… Натка… она же меня ненавидит… они всё разыграли – разве не видишь?

На лице его были написаны страдание и досада – он всё понимал, но отказывался верить.

– Тогда я сейчас пойду и устрою им там! – страдальчески выкрикнул он.

– Не смей.

– Я должен её спросить… пусть скажет честно! Если она так со мной… пусть не звонит больше!

– А она звонит, да?

Митя только мотнул головой.

– Ничего ей не говори, – Соня впервые сделала нормальный выдох. – Иначе признаешь, что выстрел попал в цель. Хотя… я уже и так призналась. Пойдём отсюда, стоим на самом виду! Мне уже лучше, правда…

Она бросила взгляд в сторону стеклянных дверей ресторана.

Они пошли к остановке, и Митя быстро поймал такси. Всю дорогу молчали – не хотелось ничего обсуждать при водителе. Митя только с беспокойством поглядывал на жену.

– Опять деньги… – вздохнула Соня, когда они уже подходили к подъезду. – Что-то с ресторанами и красивой жизнью у тебя со мной не выходит. Всякий раз убегаем.

Ей уже совсем полегчало.

– Ничего. Мы ещё пойдём с тобой в ресторан. Только вдвоём. И я угощу тебя, как королеву, – упрямо сказал Митя.

– Тебе это нужно? Мне – нет. К тому же, все рестораны в городе принадлежат твоему отцу.

– Не все… – мрачно сказал он. – Только «Парус». Остальные – Ларискины.

* * *

Соня заранее поменялась сменами с Надькой, предвидя, что поздно вернётся со дня рождения. Митя тоже задержался с утра дома – всё ещё тревожился за жену. О вчерашнем происшествии старались не вспоминать – Соня всячески давала понять, что всё забыто. Ей было не по себе: дня не проходило, чтобы отношения с ней не принесли Мите какого-нибудь неудобства или страдания. Насколько хватит его любви и терпения, она не знала.

Впервые за долгое время ей захотелось посоветоваться с Борисом. Но она побоялась. Ему теперь доставались лишь короткие виноватые взгляды на ночь. Что-то произошло, но Соня не могла больше с ним разговаривать. Она знала, что лис обижен. Но для того, чтобы общаться с ним, ей надо было остаться одной, с тишиной в душе. Раньше Борис заменял ей друзей, а теперь… Теперь её душа полна одним только мужем, с ним она говорит каждую секунду, даже если его нет рядом, ему отдаёт себя целиком. А говорить с Борисом о самом Мите нельзя. Это означало предать его, иметь что-то вне него, отгороженное, подозрительное, своё, а не общее. Никогда и ни с кем она не стала бы обсуждать их отношения.

В итоге с лисом теперь общался… Митя. Он периодически заговаривал с ним при Соне, отпускал весёлые шутки или пытался донести через Бориса что-нибудь важное, например, извиниться за досадный промах или неудачное слово. Но иногда Соня заставала мужа врасплох, когда он нашёптывал что-то Борису, сжимая его в руках. Она подозревала, что Митя ведёт с ним монологи, наподобие суеверных заклинаний. Оставалось только догадываться, что думает обо всём этом лис, но вряд ли хитрюга был с ним откровенен.

Сейчас Соня сидела на кухне и наблюдала, как муж заваривает ей крепкий чай с мятой. Митя поставил перед ней чашку, размешал ложечкой сахар, словно больной, рассказывая при этом что-то забавное о разработках своей фирмы.

– Смотри, антиугонное устройство срабатывает таким образом, что машина, за рулём которой преступник, пару метров проедет и глохнет. Двери одновременно блокируются. А если вор начнёт бить стекло, врубается сирена. Мы такой голос записали… умора. Знаешь, что орёт? «Спасите, меня угнали! Ловите козла!» Эх, вот только надо проверить… вдруг кто раньше запатентовал. Если нет – получим огромную премию.

Соня попыталась улыбнуться, но ей не давали покоя другие мысли.