Но прошло совсем мало времени, и, войдя в свою комнату в Комплексе Луковых, он осторожно – очень осторожно – положил меня на диван, так, чтобы я могла вытянуться на нем. Меня снова трясло, мне было одновременно жарко и холодно, спина болела еще больше, чем несколько секунд назад. Прикрыв руками лицо, я сдержала стон.

Вот, значит, что такое смерть. Должно быть.

– Ты не умрешь, дурочка, – сказал Иван за секунду до того, как что-то накрыло все мое тело, и за пару секунд до того, как что-то холодное и влажное легло на мой лоб.

Неужели он просто…

Да, он накрыл меня одеялом и положил влажное полотенце на мой лоб.

– Спасибо, – четко проговорила я, лежа и зная, что должна повернуть голову, чтобы посмотреть, что он сделал, но чувствуя себя совершенно неспособной на это. Позже, позже я смогу оценить, насколько он был добр ко мне. Но в тот момент мне казалось, что моя голова вот-вот взорвется.

Иван не ответил, но мне были слышны другие звуки где-то на заднем плане, и потом в какой-то момент, может быть, через несколько секунд, может быть, через несколько минут, зашевелилась моя нога. Спустя мгновение с меня сняли один конек, потом – другой. Я не просила его быть аккуратным с ними. Я молчала.

Потом он сказал:

– Сядь, Фрикаделька.

Очевидно, он не был слишком расстроен из-за меня, раз называл меня так.

Я села или, по крайней мере, попыталась сесть, но мое тело не слушалось. Оно нуждалось во многом – в отдыхе. В сне. В рвоте. В таблетке тайленола. В холодной ванне, а потом – в горячей. Во всем этом, неважно, в каком порядке.

Он издал какой-то звук, похожий на пыхтение, затем просунул свою руку мне под шею, поднимая мою голову повыше.

А потом он соскользнул на диван.

И положил мою голову… себе на бедро.

– Выпей вот это, – приказал он, когда что-то гладкое и твердое коснулось моей нижней губы.

Открыв один глаз, я увидела, что он подносит стакан к моему рту. Я потянулась к нему, слабой, чертовски слабой рукой я взяла его, потому что одно дело положить голову ему на колени, но совсем другое дело позволить ему держать стакан с водой и поить меня. Я сделала один глоток, потом еще один, мое горло сжималось при каждой попытке, протестуя от того, что оно было очень раздражено.

– Проглоти еще вот это, – сказал он потом, держа в ладони две таблетки.

Я посмотрела в его красивое, глупое лицо.

А он закатил глаза.

– Это не мышьяк.

Я по-прежнему таращилась на него.

– Я не собираюсь травить тебя до чемпионата мира, понятно? – добавил он, при этом отнюдь не напоминая того кретина, которым обычно казался.

Закрыв сразу оба глаза в надежде, что он примет это за согласие, я открыла рот, позволив ему бросить таблетки мне на язык, и запила их, сделав три мучительных глотка. Уронив голову обратно на бедро Ивана, я закрыла глаза.

– Спасибо, – пробормотала я.

В ответ я определенно услышала «угу». Должно быть, он коснулся пальцами моих волос, отводя их с моего лица. Осторожно, осторожно… до тех пор, пока не убрал их.

– Ой-й, – просипела я, открыв один глаз и увидев, что он склонился надо мной и пристально смотрит вниз c недовольным лицом, снова дергая меня за волосы.

– Что это? – сердито прошептал он, снова потянув меня за волосы.

Я вздрогнула, когда он повторил попытку.

– Резинка для волос?

Он потянул ее, но выдернул не так много волос. Наверное, всего сотню.

– Она такая тугая.

– Да ну, – прохрипела я, не будучи даже уверенной, что он слышит меня.

Он состроил гримасу и, в последний раз дернув меня за волосы, снял резинку – а вместе с ней выдрал еще пару сотен волос – и победно поднял ее в руке.

– Как у тебя от этого не болит голова? – спросил он, глядя на черную резинку так, словно это была никогда не виданная им прежде хрень.

Как ему удалось не видеть раньше резинки у других женщин, которые на протяжении многих лет были его партнершами? Фу. Я подумаю об этом позже.

– Иногда у меня болит голова, – прошептала я. – Просто у меня небольшой выбор.

Он нахмурился, слушая мое объяснение, а потом уронил руку, и резинка на мгновение исчезла, а рука вновь коснулась моих волос. Снова закрыв глаз, я опять ощутила его пальцы на своих волосах, он начал поглаживать их в направлении от моего лица, вероятно, к своим коленям. Было приятно чувствовать под головой его бедро, его пальцы в моих волосах, и я не смогла сдержать вздох.

Возможно, я задремала, но следующим мои ощущением было, что мне тыкают чем-то в губы, и, открыв глаза, я увидела, что моя голова по-прежнему лежит на коленях у Ивана, а большая ладонь держит термометр прямо у моего лица. Он выжидательно вскинул брови, тогда я открыла рот и позволила ему засунуть туда синий стержень, после чего сомкнула губы.

– Ей нужно показаться врачу, – заявил Иван, глядя туда, где сидела тренер Ли… Она сидела на уголке кофейного столика, и лицо у нее было встревоженное. Я не слышала, как она вошла.

Потом я сообразила, что сказал Иван: к врачу.

– Согласна, – ответила наш тренер, уже роясь в кармане и доставая телефон. Я позвоню доктору Денгу, а потом супругам Симмонс, чтобы изменить дату нашей встречи.

Опустив глаза, Иван сурово посмотрел на меня.

– Не говори, что тебе жаль. – Потом, прежде чем я успела произнести хотя бы слово, он сказал, обращаясь к другой женщине: – Скажи ей, что это срочно. Я встречусь с ней, как только у нее появится окно в расписании. И скажи Симмонс, чтобы она оставила для нас время. Я гарантирую, что их время будет оплачено.

Она кивнула, уже доставая телефон, чтобы набрать номер.

Тем временем я качнула головой, ожидая, что градусник пикнет и я смогу говорить. Тренер Ли дождалась, пока наконец не сработал прибор. Экран показал 39,8. Замечательно.

– Не надо врача, – сказала я, обращаясь к ним обоим, когда Иван взял термометр из моей руки, чтобы посмотреть показания.

Его голубые глаза сверкнули, всего на пару секунд остановившись на мне, а потом он снова посмотрел на градусник.

– Иван, не надо врача.

– Ты пойдешь к врачу, – сообщил он мне, с напряженным лицом всматриваясь в цифры на экране, а потом сказал Ли: – Скажите, что у нее температура почти 40.

Беспомощно облизав губы, я посмотрела на него, меня бросало то в жар, то в холод, отчего мне хотелось то сбросить лежавшее на мне одеяло, то зарыться в нем с головой.

– Не надо врача. – Сглотнув, я на секунду закрыла глаза и сказала: – Пожалуйста.

Поглаживая рукой мои распущенные волосы, Иван сверху вниз посмотрел на меня.