– Ниф, слушай, как там Фанк? Мне с ним нужно поговорить. – Обменявшись приветствиями, она решила начать сразу с главного – чего даром время тянуть.

– А никак. – Светляк отмахнулся и, картинно покряхтев, уселся обратно на свой затертый деревянный трон. – Да и вы же с ним рассорились вроде, нет?

– Вроде. Но сейчас он мне нужен. У меня важный заказ.

Ниф-Ниф понимающе покивал, выпятив губы.

– На кого работаешь?

– На Павлентия.

– Умеет устроиться, чертяка, – усмехнулся сталкер, – окопался у себя на юге, а девчонок в центр гоняет, значит.

– Это не совсем его заказ, – уклончиво ответила Конь. – Так что с Фанком?

– Черви едят, – буркнул Ниф. – Года полтора как.

На мгновение лицо сталкерши болезненно исказилось, но уже через секунду об истинной реакции напоминала только вздернутая бровь. В Зоне мало что остается постоянным, даже она сама непрерывно меняется, но гибель лидера «Света» стала для девушки слишком внезапной новостью. Внимательный, всегда собранный, опытный Фанк – мертв. Как такое могло случиться?

– Что?

– Пристрелили, – вздохнул коротышка, теребя в пальцах мятую самокрутку. Рядом, на столике, в импровизированной пепельнице из жестянки высилась целая гора замусоленных окурков. – Приблудился к нам мужик один, свойский вроде, дружелюбный. Я с ним в караул ходил не раз. Он странный был немного, все говорил о том, как летать мечтает, не на транспорте, а своим ходом. Верил, что Зона ему такую возможность подарит. Фанк его Икаром раз в шутку назвал, так и приклеилось. А однажды слышу: крики, шум, возня. Я дома был, с дежурства поспать прилег, а тут вскочил, смотрю – народ суетится, и напряжение в воздухе такое, что хоть на вилы накалывай. Оказалось, Икар средь бела дня Фанка грохнул: просто подошел и пальнул в упор. Разумеется, никто такого не ожидал, Фанк уж тем более. Этот вел себя как обычно, ничто не предвещало, как говорится, а тут на тебе. И еще потом как начал пургу нести: что-то про Зону, как он хочет ее услышать, мол, испытание пройдено и прочая чушь. Кукухой поехал мужик совсем. Допрашивать его никто не стал – Борман лично ему пулю в затылок пустил. Такая вот мутная история.

– А дальше?

– А что дальше? Сделанного не воротишь – Борман теперь за главного. – Ниф поерзал на стуле. – С ним говорить будешь?

Конь ответила не сразу. Неприятное известие горьким осадком легло на душу. Зона опять сломала все ее планы, переиграла, подбросила мерзкую шутку. Девушка ощутила сильное желание развернуться и уйти отсюда, чтобы больше никогда не возвращаться, но так она ничего не разузнает о Лазурной Кошке, и весь их поход пройдет впустую. Борман ничуть не хуже Фанка был информирован о событиях в Зоне, а в плане сметливости, возможно, даже обгонял своего предшественника, но сталкерше он не нравился никогда – уж слишком много ненужных знаков внимания оказывал еще в бытность ее новичком Зоны, да и в целом производил впечатление неприятного и скользкого типа. Уйдя из «Света», Конь наконец избавилась от его навязчивого присутствия, впрочем, как и от многих положительных вещей… И вот снова Борман. Но дело есть дело, деваться некуда, к тому же она теперь не та, что раньше, да и он наверняка тоже.

– Буду.

– Так иди. Или забыла, где главный сидит? Я бы прогулялся с тобой, да еще полчаса тут куковать надо… – Ниф тоскливо зевнул и откинулся на спинку стула.

Поселок светляков за прошедшее время практически не изменился. Та же бетонка, дома и домики, склады, те же кирпичные коровники на окраине, превращенные в настоящую крепость с узкими окнами-бойницами. Кругом расслабленная праздность, контрастирующая с повсеместно бросающимся в глаза милитаризмом – собственно, в этом и была вся суть «Света», противоречивой группировки, балансирующей между отчаянным выживанием и столь же отчаянным гедонизмом. Конь знала здесь почти каждый уголок, и привычный вид поселения, где она провела без малого год, навевал приятную и в то же время тревожную ностальгию. Несколько домов вдалеке стояли без освещения и показались девушке заброшенными, а другие всем своим видом требовали ремонта. Без прежнего лидера знакомая обстановка веяла неприветливой прохладой, светляки, попадавшиеся навстречу, все сплошь были незнакомыми, смотрели на девушку настороженно и с любопытством. Новая метла по-новому метет. Сталкерша заметила всего пару человек из старых знакомцев, пока шла на аудиенцию к новому командиру, но поприветствовать их не представилось возможным: те находились далеко и в сумерках девушку не видели, но кое-кто из старого состава таки заметил ее.

– Кучерявая, ты, что ль? – Звонкий молодой голос донесся сзади.

Оборачиваясь, Конь уже знала, кого увидит в следующий момент. Бодрым летящим шагом к ней направлялась высокая женщина в стандартном зеленом камуфляже «Света», расшитом поверх сотней мелких ремешков и пряжек, ленточек, булавок и бусин, выстроенных в каком-то неведомом хаотично-гармоничном порядке. Многочисленные колечки и нитки браслетов покрывали пальцы и запястья, а волосы странной дамы лежали на плечах парой хвостов неестественного зеленого цвета. Лайма – так называли ее светляки, но Конь втихаря называла ее Зеленкой, Чокнутой, Кикиморой и прочими незавидными словами. Втихаря, потому как та, несмотря на свой странный внешний вид, запросто могла отделать слишком смелого болтуна – в Зоне женщина быстро учится постоять за себя. Они не поладили с самого начала: Лайма выглядела слишком вызывающе, а Коня это просто раздражало.

– Надо же, и впрямь! – Светлячка была не только выше сталкерши как минимум на полголовы, но и старше лет на десять. – Ты же вроде сбежала, нет? Не понравилось на вольных хлебах, прискакала назад проситься?

Лайма поравнялась с девушкой и, позвякивая побрякушками, зашагала вперед. Ее длинная винтовка неведомого производителя под стать росту и внешности хозяйки пестрела брелоками и лентами, на прикладе поблескивали стразы, а ремень украшала затейливая вышивка. Откуда барышня в Зоне брала всю эту атрибутику, краску для волос и косметику, которой густо подводила большие серые глаза, оставалось загадкой. У кудрявой сталкерши было несколько теорий, но все они имели довольно неприличный характер…

– А подружка твоя где? – Лайма обернулась с насмешливой улыбкой на лице. Вечерний сумрак скрывал тонкую паутинку морщин, делая светлячку моложе. – Тоже ее попрыгунчикам скормила, как и хахаля своего?

Она заливисто рассмеялась, а Конь вдруг поняла, что глупые насмешки чудаковатой женщины ее совсем не трогают. Еще год назад она бы с удовольствием вцепилась ей в волосы или же парировала не менее ядовитой репликой, но теперь реагировать на все это не было ни малейшего желания. Собака лает – караван идет. Вот уж и правда, возраст не всегда показатель ума.

– К Борману не забудь заглянуть, он тебе очень обрадуется. – Лайма подмигнула, не скрывая вульгарной ухмылки, и, напевая незатейливую мелодию, ушла вперед, покачивая зеленой головой в такт своим завываниям.

Конь вздохнула. Все же некоторые вещи остаются неизменными, и, как правило, эти вещи – неприятные. Лайма как раз была одной из них. Она уже занимала не последнее место в группировке, когда сталкерша приблудилась к «Свету», а появилась там намного раньше. Никто особо не знал подробностей, кто эта женщина и откуда, а те, кто знал, – предпочитали помалкивать. Зато всем было известно, что Лайма всегда находилась в хороших отношениях как с Фанком, так и с Борманом, однако, на взгляд Коня, с последним у нее ладилось куда лучше. Не удивительно, что светлячка оказалась в рядах тех немногих, кто остался от прежнего состава группы и кого новый лидер вполне устраивал.