Можно ли назвать это исполнением должности? Отныне чиновников прокурорского приказа, оказавшихся исправными по своей должности, повелевается возвышать. Тех же, кои окажутся неисправными, за важные дела понижать и предавать суду, а за малые наказывать только палками, но ни в коем случае не отрешать от должности". В третий прибавочный месяц император говорил министрам: "Издревле государи весьма часто приближали к себе льстецов и клеветников и их употребляли на службу, отчего большие претерпевали бедствия, производимые ими тайно. Так и ханьский государь Мин-ди{498} был обманут сими коварными людьми. Я не сравниваю с мудрыми государями древности, но доселе еще не был обольщен словами злонамеренных людей, сделавшихся мне близкими и, по особенной своей расположенности, не призывал к себе кого-либо из министров для частного с ним совещания". Ши-цзун говорил Вань-янь-сяну: "Министр! Когда ты был в Хэ-нани в должности корпусного генерала (тун-цзюнь-ши), ты привел в хороший порядок пограничные дела. В бытность твою президентом палаты чинов (с того времени, как сделался чиновником дянь-цзянь), ты тем с большею правотою соблюдал законы, за что я весьма был тобою доволен. Недавно тебя сделали президентом прокурорского приказа, и я снова слышу отзывы о твоей непоколебимой правоте, поэтому возлагаю на тебя должность важнейшую в правлении. Удвой свое старание". После сего он сделал его старшим товарищем министра (чэн). Однажды император говорил, что в древности было обыкновение во время военных действий назначать к войску особых инспекторов. "В начале династий Хань и Тан, — сказал при сем Вань-янь-сян, — не назначались военные инспекторы, и военачальники получали полную свободу в распоряжениях. От сего в сражениях они постоянно одерживали победы, а при нападениях на города, всегда брали оные. Но под конец сих династий стали назначать от двора особых чиновников для присмотра за войском. Полководцы во всех своих распоряжениях зависели от них, почему весьма часто терпели поражения и весьма мало имели успехов. Если будет хороший полководец, в таком случае определять особого надзирателя совершенно не нужно". Император одобрил его слова и воспользовался ими. В четвертый месяц император говорил министрам: "Возможно ли, чтобы я не имел ошибок ни в словах, ни в поступках? Я постоянно изъявлял желание иметь верных советчикон и, между тем, не нахожу людей, говорящих правду. Советы истинно хорошие я всегда приму и исполню. Какое же еще затруднение к предложению оных?"

1181 год

Дай-дин двадцать второе лето. В третий месяц император объявил палате финансов, что в сие лето он предпринимает путешествие на северную сторону горы, и повелел, чтобы во время сего путешествия от народа не требовали никаких вещей, нужных для употребления.[362] Преступившего это повеление бить до восьмидесяти ударов и лишать чинов. В четвертый месяц помер второй министр Ши-цзюй. В седьмой месяц министры, явясь с докладами, узнали, что император не очень здоров, и просили позволения удалиться. "Возможно ли, — сказал император, — чтобы по причине легкой болезни я оставил выслушивание дел?" Он приказал явившимся подробно рассказывать о делах, давая отчет в оных.

1182 год

Дай-динь двадцать третье лето. Во второй месяц члены прокурорского приказа, исследовав поведение окружных и уездных чиновников, представили о сем императору. Император, рассмотрев доклад, сказал: "Господа! Ваши исследования обращены были вообще на дела маловажные, и вы заметили только худые поступки чиновников, а их хороших дел не выставили. После сего не правда ли, что нелегко быть при должности? Разберите их добрые и худые дела, потом донесите мне". В пятый месяц уездные начальники Да-чу, Э-чжу и другие, числом десять человек, за старостью уволены от должности. При возвращении их из столицы на свою родину, император имевших из оных шестьдесят лет от роду повысил двумя степенями, а тех, кои имеют менее шестидесяти лет, повысил одной степенью и приказал всем им выдать половинный оклад годового жалованья. Император повелел палате чинов, чтобы при представлении кого-нибудь из лишенных чинов, не употребленных в службу, к производству в офицерский чин, отправлять для исследования его службы особого чиновника. Если окажется исправен по службе, то давать ему должность уездного начальника, но если не будет успеха в исправлении возложенного дела, то несмотря на долговременность его службы, не следует давать ему должности. В шестой месяц местное начальство доложило императору, что теперь чиновник лан чжун по имени Дуань-гуй. "Дуань-гуй, — сказал Ши-цзун, — был весьма умный и по всей справедливости способный к службе. Цзюй-гоу, председатель палаты дэнь-вэнь-цзянь-юань{499}, во всех делах сообразуется с обстоятельствами.[363] Издревле между уроженцами Янь[364] людей верных и премудрых было мало. Когда пришли к ним войска ляосские, они покорились царству Ляо. За ними приходили сунцы, они покорились сунцам. Наконец, пришли наши войска, и они покорились нам. Жители Янь издавна были лукавы и коварны. По сей причине, хотя и много раз случались перевороты, но они никогда не отдавали на разорение своих жилищ. Напротив, между жителями южными весьма многие, обладая твердостью духа, говорят безбоязненно, со всею откровенностью преподают советы, видя перед собой убитого за увещание, стоящий позади него еще делает увещание. Это вполне заслуживает похвалу". Еще император говорил: "Вчера ночью был сильный жар, и я до рассвета не мог заснуть, думал: каким образом простолюдины в низких и тесных хижинах могут иметь покой?" В восьмой месяц повелено раздать императорской страже[365] тысячу экземпляров книги Сяо-цзин, переведенной на нюйчжисский язык. В девятый месяц общество, занимающееся переводом классических (священных) книг, представило императору в переводе (на языке нюйчжисский) И-цзин{500}, Шу-цзин, Лунь-юй, философов Мэн-цзы, Лао-цзы, Тан-цзы, Вэнь-чжун-цзы, Лю-цзы{501} и Синь-тан-шу{502}. "Пять священных книг, — сказал император министрам, — я велел перевести для того, чтобы народ нюйчжень познал человеколюбие, обязанности, закон и добродетель". Он повелел разослать сии книги по империи. В одиннадцатый месяц Ши-цзун говорил министрам: "В правлении государей и великих князей почитались совершенством кротость и милосердие; но лянский государь У-ди, заботясь единственно о распространении кротости и милосердия, нанес великий вред законам. Я полагаю, что если нет безотчетливости в наградах и наказаниях, то правление можно назвать кротким. Нужно ли еще что-нибудь другое?" В другой раз Ши-цзун говорил министрам: "Из народа нюйчжи имеющих ученую степень цзинь-ши (доктора){503}, на основании китайских уставов о цзинь-ши, определяйте в присутственные места чиновниками лин-ши (столоначальниками){504}. Образованные люди, храня чистоту и бескорыстие, не отважатся на бесчестное. Напротив, возвысившийся в чины из простых писарей, привыкнув с молодости к корыстолюбию и делам темным, и в должности чиновника