сделал бы чего-нибудь противозаконного. Господа! В таком случае вы должны напоминать мне мои ошибки. Не вводите меня в погрешности из угождения мне". Ши-цзун сына Ин-ван-шуана по имени Сы-ле сделал помощником цзедуши в полку Чжун-шунь-цзюань. Ин-ван-шуан явился к императору с благодарностью. Тогда император сказал ему: "Ты болен, я определил в службу твоего сына нарочито для того, чтобы, доставив тебе радость, пособить тебе выздороветь. Я хотел дать ему большую должность, но Сы-ле молод, и я опасаюсь, что он не в силах еще управлять делами. Ты должен учить его. Когда сделаешь его совершенным, то снова повышу". В седьмой месяц Сенат представил императору, что войскам, охраняющим северо-западные границы, ежегодно отпускается по 30 тысяч баранов. "Откуда получается такое количество?" — спросил Ши-цзун. Министры не могли дать ему на это ответа. Император продолжал: "Занятый мыслью о делах правления, я и по возвращении из тронной нимало не имею спокойствия. Господа! Не считайте сего дела маловажным, о коем не следует просить разрешения государя. Я знаю невнимательность вашу к делам правления, поэтому спросил вас о том". В восьмой месяц Ши-цзун говорил министрам: "Члены присутственных мест часто мнения своих товарищей, несмотря на основательность оных, признают несправедливыми единственно потому, что при согласии на их суждения, другие могут сказать, что управление происходит не от них самих. Таких людей весьма много, и они для меня очень неприятны. Посмотрите на производство дел палаты да-ли-сы{477}: она, хотя имеет определенные законы, но если находит невозможность следовать оным, то представляет мне, сообразно с обстоятельствами, разные мнения ее членов, и я избираю лучшее из оных.[349] Следовать хорошему мнению других есть обязанность всякого. Через это и его суждения могут называться хорошими". В другое время Ши-цзун говорил министрам: "Можно ли предполагать, что между низшими чиновниками нет людей способных? Только их начальники, по ненависти к ним, за превосходство дарования не возвышают их". Чиновники прокурорского приказа, отправленные для наблюдения за служащими во внешних провинциях, принимали на них жалобы и, на основании оных признавая их неисправными по должности, били их палками.[350] Ши-цзун, призвав председателя прокурорского приказа Хэши-ле-мяо, говорил ему: "Прокурорам поручено наблюдать за исправностью и неисполнением должностей служащих, отрешать от должностей угнетателей народа и выискивать людей честных. Но они по проезжаемым местам принимают жалобы от жителей и признают клевету за истину. После сего, как чиновники тех мест должны вести себя?" В десятый месяц император говорил министрам: "Ныне совсем не слышно, чтобы вельможи, занимающие важные должности в правлении, возвышали мудрых. Какая сему причина? В древности Ди-жэнь-цзе{478},[351] возвысившийся из низкого состояния, послужил опорою для танского престола. Успокоив оный при его падении, он на несколько лет продолжил его существование. Ди-жэнь-цзе, хотя и был мудрец, но мог ли сделаться известным без вельможи Лоу-ши-дэ{479}?" Ши-цзун еще говорил министрам: "В представляемых ныне докладах вовсе не говорят об особенных выгодах или вреде для государства. В древности советники царские, соблюдая верность к отечеству, находили в этом славу, а ныне сии советники действуют единственно для собственных выгод. Так, председатель палаты доходов Цао-ван-чжи и чжинаньфусский губернатор Лян-су в своих представлениях изъявляют желание получить распорядительную власть. Какая может быть из сего выгода для государства? Если так поступают главные чиновники, то что сказать о других (низших)? Когда Вань-янь-лян готовился воевать Юг,[352] президент врачебной управы Ци-цзай старался всячески отклонить его от оной (войны), и был казнен за сие на площади. Такой вельможа от начала нашего дома был только один!" В двенадцатый месяц император сказал министрам: "Мне теперь 55 лет. По прошествии шестидесяти лет, хотя бы я и хотел заниматься делами, но уже буду не в состоянии. Пользуясь остальным временем моих сил, представляйте мне о нуждах народа нюйчжи и дворян мэнь-ань и моукэ, о делах правления и о законах, не имеющих единства. Я не буду отягчаться никакими делами".

1177 год

Дай-дин восемнадцатое лето. В первый месяц президент исторического общества Ила-цзе доносил о том, что во время явки чиновников к государю с докладами, когда, по удалении посторонних лиц, происходят суждения о делах, не позволяют быть слушателям сих суждений служащим при историческом обществе, почему они не имеют возможности записать сии факты в историю. Ши-цзун спросил на сие мнение министров Ши-цзюй и Тан-гуа-ань-ли. "В древности, — отвечал Ши-цзюй, — историографы без упущения записывали слова и поступки государей, чтобы таким образом заставить их быть осторожными в словах и воздержанными от худых дел. Из дома Чжоу государь Чэн-ван, обрезав лист дерева у-тун{480},[353] наподобие яшмовой дощечки{481},[354] шутя сказал своему младшему брату Шу-юю, что он дарит сию дощечку ему. Тогда историк Ши-и сказал ему: "Ваше Величество, шутить неприлично, ибо слова государя непременно будут записаны в истории". Из сего очевидно, что историки обязаны записывать без упущения все слова и поступки государя". "Но я опасаюсь, — сказал император, — чтобы они не сделали известными тайных дел, о коих рассуждаем. Посему изберите в сию должность людей осторожных, способных хранить тайны, и с сего времени не устраняйте их во время тайных совещаний, из коих удаляются все посторонние лица".[355] В третий месяц Ши-цзун говорил министрам: "Уездные чиновники по своей должности суть ближайшие к народу, почему необходимо избирать (в сию должность) людей честных и исправных. В настоящее время между уездными чиновниками весьма много не исполняющих законы, между тем, не слышно, чтобы между ними были исправные по службе. В проезд мой в Чунь-шуй{482} я видел в уездах Ши-чэн и Юй-тянь{483} чиновников престарелых, кои вотще пользуются жалованием. Когда же в ближайших местах от столицы находятся такие чиновники, то можно догадываться, каковы должны быть в отдаленных уездах". Ши-цзюй в ответ на сие сказал: "Уездный начальник Цзяо-жуй в Лян-сянь и Ли-бо-дэ, начальник городка Цин-ду, — оба исправлены по должности. Они достойны быть определены к другим должностям". "Министр, — сказал император, — когда твои слова справедливы, то можешь употребить их с повышением". В четвертый месяц император говорил министрам: "Во время моих путешествий я приказываю тщательно разведывать добрые и худые поступки чиновников по проезжаемым мною местам. Поэтому я недавно в Юй-тянь-сянь чиновника чжу-бу{484} по имени Ши-мао-чжоу за исправность его по должности сделал в том городе уездным начальником". В шестой месяц помер старший министр Хэшиле-лян-би. Ши-цзун весьма сожалел о его смерти. На его похороны назначено двойное (против