положенного) количество вещей и денег. Приказал погребсти (похоронить) его на казенный счет и после смерти пожаловал ему титул: Цзинь-юань цзюнь-ван{485}. В честь добродетелей сего министра на его могиле император повелел чиновнику хань-линь-дай-чжи{486} по имени И-ла-люй воздвигнуть памятник. Лян-би от природы был предусмотрителен, верен и прямодушен, способен к решению всяких дел и превосходил всех даром слова и познаниями. Из бедного состояния, возвысясь до степени министра, он денно и нощно со всем вниманием трудился для отечества. Его соображения и предприятия были глубокомысленны и дальновидны. Выискивая и возвышая людей с дарованиями, он всегда думал, что их не довольно. В домашней жизни хранил (целомудрие) и умеренность, помогал бедным родственникам и (старым друзьям). Чем продолжительнее с кем-либо была его дружба, тем больше он оказывал к тому уважение. 20 лет находясь в должности министра, он успел водворить спокойствие в государстве и заслужить имя мудрого министра. В седьмой месяц Ши-цзун говорил министрам: "Когда чиновник в первый раз подвергается суду за мздоимство, его поступок можно еще назвать заблуждением. Но если вторично будет обвинен в корыстолюбии, то явно, что он не намерен исправить свой недостаток. С сего времени чиновников, в другой раз подвергшихся суду за мздоимство, без разбора значительности или маловажности их взяток лишать должностей". В восьмой месяц Вань-янь-шоу-дао сделан старшим министром, а Ши-цзюй — младшим. Сенат представил А-кэ, исправлявшего должность цзедуши в Юн-пине, кандидатом на производство в цы-ши. Император заметил, что А-кэ молод и не привык к делам, поэтому его можно сделать только помощником цы-ши{487}. "Вассалы думали, — отвечал Тан-гуа-ань-ли, — что А-кэ есть родственник царский, почему и назначили его кандидатом в сию должность". "От областного правителя, — сказал государь, — зависит спокойствие или бедность народа на пространстве тысячи ли. Возможно ли без выбора людей, по одному пристрастию к царским родственникам давать им должности? Если из любви к родственникам будут даны им какие-либо награды, то оные, хотя бы были и значительны, для государства не несут вреда, но когда в должность областного правителя назначен будет недостойный, тогда какую будут иметь для себя опору жители целой области?" В одиннадцатый месяц Сенат докладывал, что начальник уезда Чун-синь-сянь{488} по имени Ши-ань-цзе, купивши у подвластного ему землевладельца лес на изготовление экипажей, в продолжение трех дней не отдает платы, за что его следует понизить одной ступенью и лишить должности. Император на сие сказал: "Если служащих возвышать за примерную честность и понижать за корыстолюбие, то другие сами собой познают пользу своей исправности и соревнования. Напротив, если правление слишком кротко, между служащими нет страха, если же оно чрезмерно строго, тогда не могут иметь пощады и подвернувшиеся малым ошибкам. Надлежит держаться середины законов". Император, делая министрам выговор, сказал: "Господа, на днях, когда я вас спросил, почему Чжао-чэн-юань снова определен к должности, вы сказали, что царевич Цао-ван через посланного объявил о дарованиях и способностях к делам Чэн-юаня, почему вы и употребили его снова в службу. Назначить кандидата к должности хотя и от вас зависит, но власть дать или не дать ему должность должна проистекать от меня. Если вы исполняете слова Цао-вана, тем паче не будете ли выполнять требования наследника? О сем деле я узнал от вас самих. Как же должен судить о том, что мне не известно? Господа! Вы не должны исполнять просьб других". В двенадцатый месяц Ши-цзун внучат своих возвел в княжеские достоинства. Удубу назвал вэнь-го-гуном, Мадагэ-цзиня — юань-цзюнь-ваном и Чэн-цина — дао-го-гуном.

1178 год

Девятнадцатое лето Дай-дин. В первый месяц Ши-цзун, рассуждая с министрами об истории, сказал: "В историях прежних времен я замечаю, что историки в похвалах весьма часто выходили из меры. Главное достоинство истории заключается в верном описании происшествия, и никак не должно из лести государю говорить ложь". Император еще говорил министрам: "Если коварный и злонамеренный вельможа домогается получить что-либо желаемое, то всегда тайно сообщает это своим друзьям. Его друзья также не говорят о всем явно, но под предлогом других дел, не показывая по наружности своей в нем участия, они всеми силами стараются за него. Рассматривая злонамеренных вельмож времен древних, я нахожу, что при избрании наследника они, из опасения невыгод для себя в царствование государя благоразумного, обыкновенно тайными поисками разрушали планы государей и избирали на престол людей слабых для того, чтобы впоследствии можно было захватить в свои руки власть и, таким образом, приобрести собственные выгоды и явить свои заслуги. Так, при династии Цзинь государь У-ди{489} хотел утвердить престол за своим младшим братом, но злые вельможи воспротивились ему и заставили возвести на престол своего сына Хой-ди{490}. По смерти его, вскоре после сего случившейся, империя возмутилась. Не есть ли это доказательство слов моих?" В другой раз Ши-цзун говорил министрам: "Вельможи при древних династиях, если решались делать увещания государям, то прощались со своими родителями и со всем семейством, объявляя им, что решились непременно принять смерть. Сих чиновников, хотя и заставляли смотреть на своих товарищей, казнимых за увещания пред их глазами, но они, не щадя себя, снова делали увещания. Такова была верность их к отечеству! Для других она неудобовыполнима". Ши-цзун говорил министрам: "Многие, будучи обольщены учением божества Фо, полагают найти в оном счастье свое. В молодости и я был оным обманут, но впоследствии уразумел ложь его. Небо назначило государя управлять народом. Если и он, свободно предаваясь забавам, сделается беспечен и будет желать получить счастье случайно, то это невозможно. Напротив, если он действительно способен любить и успокаивать народ, то через угождение воле Неба он, без сомнения, получит счастье". В седьмой месяц правительство представило государю о назначении штата для Угуная, сына Чжао-вана. Государь не согласился на сие и сказал министрам: "Если к детям с малолетства через меру будут оказывать внимание, то неприметным образом можно сделать их весьма расточительными и гордыми, и впоследствии трудно уже будет заставить их быть умеренными, поэтому не следует возбуждать в них гордость. Все дети (княжеские) ежедневно должны являться ко мне. Когда они станут разговаривать или играть между собой, я своим молчанием возбужу в них страх. Они поймут цель моего наставления и предосторожности,[356] сделаются боязливы и осторожны, и тогда погрешностей с их стороны будет мало". В десятый месяц император постановил, чтобы родственников в прямом колене, вступивших между собой в родство через брак, подвергать суду, не принимая в уважение и того, если бы они сами