и трудов ваших предков". При сих словах у императора слезы потекли ручьями. Близкие и далекие родственники царские возвратились все с растроганными сердцами. В шестой месяц помер наследник Юн-гун. Ши-цзун наперед отправил в Янь-цзин вельможу Тан-гуа-дин для совершения обряда жертвоприношения наследнику. Император повелел, чтобы жены наследника и все императорские внуки в ношении траура следовали уставам китайским. В девятый месяц император, по прибытии в Ляо-шуй{507}, узнав, что там находится старик ста двадцати лет, потребовал его к себе. Сей старец был в состоянии рассказать ему все дела, какие произвел Тай-цзу при утверждении престола. Император был весьма удивлен этим, а в награду угостил его обедом и одарил шелковыми тканями. Ши-цзун, по прибытии из Хой-нин-фу в Среднюю столицу, семь раз ездил к гробу наследника и горько его оплакивал. Добродетели и милости наследника простирались на всех, и жители Средней столицы, каждый в своем доме, написали имя наследника на дощечке и, смотря на оную, слезно плакали о нем. В девятый месяц император говорил министрам: "Моих телохранителей за долговременную службу производят в чины и делают судьями народа, но они, не зная написать и одной буквы, как могут управлять народом? Внутреннее разумение человека нельзя познавать извне, только слабость сил и старость видны снаружи. Таким образом, они будут принуждены к невозможному для них. Государь, признавая весь народ за своих детей, не может всем порознь оказывать милости. Довольно, если на службу употреблены будут люди способные. Но если, зная их неспособность, против воли дадутся им должности, то что скажет обо мне народ?" В двенадцатый месяц императорский внук Цзинь-юань-цзюнь-ван Мадагу сделан областным начальником в Да-син-фу и возведен в достоинство юань-вана. Ши-цзун говорил министрам: "Чиновник тай-вэй по имени Шоу-дао упорно настаивает, чтобы во всех делах, руководствуясь единственно кротостью, большую часть чиновников, отрешаемых от должностей за преступления, снова употреблять в службу. Но если преступления будут осуждаемы вначале, то впоследствии другие будут знать страх. Напротив, когда подвергшихся вине снова будем употреблять в службу, тогда какой пример будем показывать другим?" Ши-цзун спрашивал министров: "Каково Юань-ван Мадагу исправляет свою должность в Да-син-фу?" Гань-тэла отвечал, что жители Средней столицы все отзываются о нем с похвалою. Император сказал: "Я приказывал расспрашивать о нем между простолюдинами, и все говорят, что он производит дела со всей ясностью, что в приеме (податей) и выдаче (жалованья) не погрешит против положенного. Цао-ван и Бин-ван не могут сравняться с ним. Кроме того, я слышал, что Юань-чжи Мадагу при судопроизводстве между народом нюй-чжи делает допросы на языке нюйчжисском, а при суде китайцев производит оные на языке китайском. Вообще заслуживает похвалу тот, кто учится природному языку своей нации. Кто не учится оному, тот забывает свою национальность". "Не забывать коренного учения есть закон премудрого", — отвечал Чжан-жу-би. Ватэла к сему прибавил, что небольшое царство Ся, возвысив свои обычаи, умело сохранить свое бытие в продолжении нескольких сот лет. "Во всяком деле, — сказал император, — надлежит держаться истины. Если в одном деле окажется ложь, тогда сто дел правых, — все могут быть ложными. Посему во всяком деле ничто не может сравняться с правотой".

1185 год

Двадцать шестое лето Дай-дин. Во второй месяц император повелел указом, чтобы в каждое время года, делая ревизию чиновников, давать им сомнительные и трудные вопросы для разрешения. Оказавшегося по способностям и по познанию выше других, рассматривать успехи по должности, и если его поступки будут сообразны с его словами, то употребить его к высшей должности. Сенат, сделав выбор чиновников к повышению, представил о них доклад. Император, рассмотрев оный, сказал: "Господа! В ваших представлениях вы никогда не выставляете на вид ученых, когда будем соображаться только с установленным порядком при производстве в чины, то как приобретем людей достойных? В древности бывали министры из людей, носивших рубища.[368] В царстве Сун, как известно, весьма многих употребляют на службу из жителей Шань-дуна и Хэ-нани, несмотря на отдаленность сих мест. Нельзя полагать, чтобы все достойные люди находились вблизи и были знамениты. И ужели при таком пространстве империи у нас нет людей достойных? Это, кажется, потому только, что мне они вовсе неизвестны, и вы их не представляете. Издревле редко случалось, чтобы министр до конца был министром.[369] Между чиновниками от третьей степени и выше, служащими во внешних провинциях, без сомнения, есть люди, кои достойны быть употреблены на службу при дворе, но они не имеют случая быть представлены ко мне". Старший помощник министра Чжан-жу-би отвечал, что между низшими чиновниками (занимающими низшие должности), хотя и есть способные и сведущие в делах люди, но они делаются известными не иначе, как по испытании. Ши-цзун еще говорил: "Вань-янь-ци-ну представлял мне, чтобы детей дворянских мэн-ань и моукэ заставлять прежде обучаться языкам нюйчжисскому и китайскому и потом уже, смотря на успехи их учения, давать им наследственные достоинства. Справедливо, что люди, проникнувшие древность и настоящее, никогда не отважились на недолжное. Вань-янь-ци-ну, человек необразованный, мог сказать это. Зачем же опасаться вам, что не последуют тому, что действительно полезно".[370] В четвертый месяц[371] Император сказал: "Ежедневные расходы на мой стол умеренны, и если бы явилась ко мне которая-либо из царевен, то ничего было бы уделить ей из остатков от моего стола. Это известно всем очередным офицерам. Правда, если б захотел иметь стол роскошный, то для меня было бы нетрудно употреблять на оный пятьдесят баранов в день. Но как все сие получается с народа, то употреблять такое количество для меня нестерпимо. Чиновники, собирающие пошлины, знают только собственные выгоды, но не знают, откуда сии выгоды приходят. Я служил некогда при должности вне столицы и весьма понимаю дела народа. Я полагаю, что государи прежних династий, хотя были богаты и славны, но как, по большей части, не разумели трудов и забот земледелия, то от сего теряли государства.[372] Быть может, в молодости, пренебрегши наставлениями своих учителей, они, по вступлении на престол, не понимали страданий народа. В то время, как государь сунский Ян-ди{508} был наследником престола, к нему назначен был учителем вельможа Ян-су. По восшествии Ян-ди на престол, Ян-су завладел властью и в делах правления поступал произвольно. Причиной такой ошибки была невнимательность государя в назначении должностей. При дружестве с человеком правдивым, само собою, познания образуются из учения истинного, и слух оглашается словами правды. Нельзя не вникать в сие. В настоящее время во дворце, занимаемом Юань-ваном Мадагу,