Рано утром, когда мы, изображая свеженьких, рассаживались заобщим столом, и никто еще не просил кофе, распахнулась дверь, и вошел Кречет,громадный и в самом деле свежий и подтянутый, хотя серое бугристое лицо заметнопобледнело, скулы заострились, словно не только не давали спать всю ночь, но ине кормили.

– Отбываю, – сообщил он бодро. – Если всамолет не засунули бомбу, скоро увидимся. Степан Викторович, ты уж проследи заэтими... А то и так наша вахтерша забеременела, хотя тут и ночует. А без моегоприсмотра уж и не знаю...

– Прослежу, – пообещал Краснохаревугрожающе. – Они из-за этого стола не выйдут до вашего возвращения.

– Ну это вы их слишком.

Краснохарев сказал веско:

– На них еще пахать и пахать! А они в интеллигентылезут, чтобы ничего не делать, а только критиковать. Потому и отступаем, что вШтатах интеллигентов нет, а лесорубы... лесорубами остались. Вот подойдите клюбому пивному киоску, где околачиваются наши слесарюги. Послушайте их,послушайте!.. Они точно знают как спасти нашу экономику, как вылечить рак, каквставить Америке, как поставить Апину, как строить звездолеты, как вообще жить,какие книги читать и какую водку пить!.. А в Штатах как раз они и стоят увласти. Только теперь при галстуках и компьютеры делают. Но, как и нашислесарюги, они считают правыми только себя, все остальные европы – дуракинабитые. Надо жить только по-штатовски, над проблемами голову не сушить,трахать все, что движется... и что не движется – тоже, Нашим мы еще можемсказать: «Слесарь Иванов, не слесарите!», а ихним сказать некому, они сами увласти...

Кречет выложил на стол кулаки. Широкие, крепкие, срасплюснутыми костяшками пальцев, они припечатали к столу бумаги, с которыми онлетел на совещание глав государств исламского мира. Когда все взгляды прикипелик ним, он разжал и снова сжал пальцы, мы услышали скрип кожи, а Кречет проревелсвоим злым запоминающимся голосом:

– Некому?

Марина просунула голову в дверь:

– Платон Тарасович, в приемной Коломиец...

– Так чего он там? – удивился Кречет. –Конечно, ногой дверь распахивать никогда не научится, это не Коган, но такаящепетильность уж чересчур.

Коломиец вошел с робкой извиняющейся улыбкой. Я кивнул,Кречет обнял его за плечи, подвел к столу и усадил со словами:

– Все-все! Закончилось. Сказбуш уже начал аресты! Всех,кто поспешил установить с вами контакт по поводу снабжения... конфиденциальнойинформацией. Ниточки потянулись оч-ч-чень далеко. Все! Самолет уже ждет. Дозавтра!

Он быстро зашагал к двери, бросив косой взгляд на экран,глядя как американский флот остановился перед устьем пролива, где ПервыйКраснознаменный перегородил дорогу.

Его догнал горестный возглас Коломийца:

– Что мы делаем... что мы делаем!

Глаза министра культуры были уже не растерянными, азатравленными. Кречет захлопнул за собой дверь со словами:

– Даем понюхать монтировку.

Когда дверь за президентом захлопнулась, Яузов пробурчал:

– Как-то не по-людски... Отца нации всегда провожалитакой толпой! Министр на министре! Премьер в зубах тапочки держал... Кречетзверь, а не человек. Эксплуататор.

Он подошел к окну, мы тоже понаблюдали, как к подъездуподали три черных машины, телохранители создали живой коридор, Кречет прошелкак боевой конь, все равно высокий и заметный для любого снайпера, ввалился всреднюю машину. Телохранитель захлопнул дверь, все одновременно запрыгнули вмашины, мы молча наблюдали, как три черных автомобиля сорвались с места,исчезли в направлении Боровицких ворот. Там они по дороге будут постоянноменяться местами, чтобы помешать выстрелить или подорвать машину именно спрезидентом.

После паузы послышался долгий вздох, Коломиец потер лоб,повернулся к нам. В глазах было сомнение:

– Может быть, опубликовать... наконец те сведения, чтолежат у нашего Ильи Парфеновича?.. У меня было время прочесть немало документовиз засекреченного архива. Я имею в виду, опубликовать ту часть, даже незасекреченную, о первой нефтяной войне...

– Это о Синайской? – блеснул эрудициейЯузов. – Когда Хрущев послал добровольцев в арабские страны?

– Нет, о той, что привела к крушению Российскойимперии, – сказал Коломиец с горечью. – Той, что поставила мощнуюимперию под власть большевиков!.. Начать публиковать с тех материалов, я ихчитал, когда был студентом, как на деньги американцев организовывалисьзабастовки нефтяников в Баку... Тогда еще штатовцы, может быть, не помышлялисломить хребет всей российской империи, но уже воевали с нами как могли!.. Адальше – больше... Да-да, уже тогда нефть играла важную, очень важную роль!.. Икогда американцам удалось совершить у нас революцию частично с помощью немецкихденег, то именно в Штаты ушли все наши ценности: сокровища Эрмитажа, туда же изолотой запас Российской империи, туда вывезли все, что могли вывезти, а вЕвропе застряли крохи! Нужно опубликовать эти материалы, пусть народ видитправду. Правду, что уже тогда Штаты вели против нас войну, что это они умелоорганизовали у нас Советскую власть и тем самым убрали с дороги самого грозногопротивника!

Яузов громко бухнул:

– Убрали, да не до конца. Еще побарахтаемся. СтепанБандерович, ежели что нужно, только свистните. Хотите пару танков?

– Зачем?

– Я слышал, в Малом ставят вашу пьесу. Там по ходудействия не то танки, не то БТР...

Коломиец засмущался:

– Уже не идет.

– Почему?

– Я... гм... снял. Неудобно. Скажут, что пользуюсьвластью министра.

Почти на всех экранах шли новости. Самолет с Кречетомблагополучно оторвался от взлетной полосы, взял курс на восток, а насКраснохарев умело загрузил работой. Но не у одного меня валилось из рук: наулицы вышли толпы, забрасывали камнями витрины магазинов. Было видно как,оттеснив жиденькие кордоны милиции, вперед выступили спецназовцы в своем жуткомснаряжении, что делало их похожими на пришельцев из космоса.

Сказбуш ругнулся, спецназ опять ведет себя по-идиотски.Набросились на одного, побили палками, а когда разъяренная толпа бросиласьзащищать побитого, тут же отступили, как побитые собаки. Толпа нажала, ихваленый спецназ разбежался, как вспугнутые воробьи.

– Что-то мне это не нравится, – сказал, наконец,Сказбуш. – Что идиоты – понятно, но не до такой же степени!

Черногоров сунул коробочку телефона в карман, встал. Лицобыло темнее грозовой тучи:

– Ими руководит кто-то!.. Они не отступали передбоевиками... так почему вдруг сейчас?.. Я выеду на место, разберусь.

Когда за ним закрылась дверь, Сказбуш скользнул взглядом поКоломийцу, кивнул подбадривающе. Конечно, не рассчитывали, что с арестомзаговорщиков сразу все успокоится, но все же волнения должны были пойти наспад. Заметно пойти.